Дорогие читатели! Знаю, что после почти годовалого молчания вы ждали от меня чего угодно, но не бегства в другой фэндом. Но как ни жаль мне обманывать ваши надежды, однако мы с Гинтамой решили немного отдохнуть друг от друга. Никто из нас не уходил со скандалом и театральными хлопками дверью. Это обоюдное решение, в котором главным образом проявилось желание попробовать что-то новое. Однажды мы вернёмся друг к другу, чтобы закончу все работы «в процессе». Однажды, но не теперь.
Название: Сказка о лунном кролике и семихвостом лисе
Автор: ManyaChka, она же akhCaynaM
Фэндом: Зверополис
Дисклаймер: Я не я и лошадь не моя
Рейтинг: R
Пейринг: Ник/Джуди
Жанр: Юмор, Мистика, AU, Мифические существа, Исторические эпохи
Предупреждения: OOC, Насилие, ОМП, ОЖП, Смена сущности, Ксенофилия, Смерть второстепенного персонажа, Элементы гета
Статус: в процессе
Размер: макси
Описание: Давным-давно жил-был лунный кролик, который мечтал помогать людям. И вот однажды спустился он с Луны на Землю, дабы врачевать всех — от мала до велика. И выпало ему сразу такое счастье небывалое, что пером не описать...
Не верите? И правильно. Ведь что ж это за сказка такая, коли всё в ней с самого начала складно и ладно? Нет, братцы, совсем не так было дело, и на свою беду кролик тот повстречал лиса...
Посвящение: Джюэлс. Вы настоящая волшебница, а потому и писать в вашу честь хочется что-то чудесное!
Примечания автора: Хьюмани... тьфу! Демонизация то есть! Джуди и Ник одинаково хорошо чувствуют себя как в зверином, так и в человечьем (ну или почти) обличии. Ну а детали того и другого выяснятся по ходу пьесы
Ссылка на Фикбук: ficbook.net/readfic/6346852 Пролог. Это ещё не сказка, однако здесь уже торчат её любопытные уши
Пролог. Это ещё не сказка, однако здесь уже торчат её любопытные уши
История эта удалена от наших дней, точно Луна от Земли: глянув на ночное небо, непременно найдёшь над головой её сияющий лик, однако ж сколько ни всматривайся, ясные черты так и останутся недостижимыми людскому глазу. Многие поколения из уст в уста передавали сказание, чей корень удалось сохранить от неумолимого потока лет, но время немилосердно оборвало ветви и листву. Поэтому читателю, привычному получать чёткий ответ на каждый вопрос, лучше поспешить избавить себя от неизбежного разочарования.
— Как же это? — всплеснёт руками честный человек, узнав в описании выше свойственную ему любознательность. — Верно, автор легкомысленен сверх всякой меры, коли с порога делает столь возмутительные заявления. Если вам, уважаемый, невмоготу пересилить лень, дабы представить на суд публике плоды честного и кропотливого труда, так не лучше ли доверить задачу эту лицу во всех отношениях более способному и ответственному?
О, мой пылкий судья, не спешите сыпать обвинениями, ибо автор, даже будь он учёнейшим из мужей, решительно не властен что-либо изменить. Тому, кого вы попрекаете в бессовестной лености, выпала роль не творца, но компилятора собранных по крупицам жемчужин истории. Нанизывая их на нить единого повествования, он с прискорбием обнаружил нехватку нескольких драгоценных бусин. Их потеря — невосполнимая утрата, и всё-таки лучше примириться с ней, чем с полным отсутствием сколько-нибудь оформленного изложения сути.
Готовы ли вы свыкнуться с тем, что ваш рассказчик имеет не большее отношение к созданию этого повествования, чем Сервантес к роману о Дон Кихоте? Не спешите с ответом, подумайте хорошенько. Возможно, мне удастся облегчить непосильный выбор, предложив вам первую из неразрешимых загадок, коими пестрит эта небывалая история.
Читатель, вероятно, знает, что лунный кролик (в другом прочтении заяц, так как иероглифическое написание 月兔 равно подразумевает и то, и другое животное), вынесенный в заглавие, — это герой восточной мифологии? Более того, недавние археологические раскопки в районе Чанша доподлинно подтвердили бытовавшее ранее поверье, что лунный кролик, описать похождения которого — моя наипервейшая задача, — родом напрямик из Китая.
— Что же с того? — пожмёт плечами читатель, не убеждённый столь легковесными доводами. — Китай, как известно, имеет к Востоку некоторое отношение. А коли так, то почему бы и кролику не быть персонажем его фольклора?
Причин для отрицания подобного родства не существует. Однако существует причина озадачиться происхождением первого из названных героев, стоит лишь вспомнить о соседстве с ним второго. Ведь с первых страниц текста становится известно, что семихвостый лис — никто иной, как кицунэ, рождённый на островах далёкой Японии.
Многочисленные комментаторы приводят объёмистые доказательства, изучение которых формирует заключение относительно страны происхождения второго действующего лица, обременённого семью хвостами. Сии неисчислимые труды, учитывая их общедоступность, легко изучить самостоятельно, посему мысль снабдить пролог выдержками из этих текстов была решительно отвергнута за ненадобностью.
Итак, много ли дают знания о том, что лунный кролик — дитя Поднебесной, а семихвостый лис — Страны восходящего солнца? Прежде всего, они вносят изрядную путаницу в географию повествования, не позволяя доподлинно установить место действия. На первых порах благоразумный читатель предположит, что китайская гостья угодила на земли Японии времён Эдо. Однако вскоре его убеждённость пошатнёт описание крестьянского быта в деревеньке, над которой со всей очевидностью довлеет власть цинской династии. Новое потрясение ожидает всего пару глав спустя, когда ландшафт, уклад жизни и народные верования обнаружат сходство с обителью вечных снегов — Тибетом.
Удивительно, но сами герои ни словом не обмолвятся о фантастическом размахе выпавших на их долю перемещений. Впрочем, странность такого рода вполне объяснима, стоит лишь вспомнить их внеземное происхождение. Вполне вероятно, что им, привычным к свободным перемещениям между мирами, путешествия в десять тысяч ли кажутся не утомительнее прогулки по домашнему саду. Здесь же, пожалуй, следует искать и ответ на вопрос, как удаётся им изъясняться не только меж собой, но и с иными персонажами, встреченными на извилистом пути.
— Да полно морочить мне голову! — в сердцах воскликнет нетерпеливый читатель, всплеснув руками. — И это та самая загадка, о неразрешимости которой стоило столь нудно распинаться? Право слово, овчинка не стоит выделки, ведь после вышеизложенных назиданий даже младенец разберётся, что в этой истории к чему. Китайский кролик путешествует по странам Востока в компании японского лиса. Ужель это так сложно, как мнит бестолковый рассказчик?
Мудрый мой собеседник, повремени пенять на скудоумие человека, ведущего с тобой диалог через письмо. Нет, отнюдь неслучайно ты вынужден пройти крутым путём по местам рождения и странствий кролика и лиса, дабы добраться до этих строк. Ведь только теперь перед тобой встаёт настоящий вопрос: отчего же китайский лунный колик носит имя Джуди Хоппс, а японский семихвостый лис — Ник Уайлд? Ужели этакая нелепица всерьёз выдаётся за чистую монету?
Увы, достопочтимый друг, но коли ты и выведаешь расположение жилища человека, чьей рукой выведены возмущающие твоё спокойствие строки, дабы потребовать от него вразумительных объяснений, но и тогда не получишь ничего, кроме горестного сокрушения в ответ. Мне не ведомо, кто счёл наречение героев иноземными именами златом средь меди проржавевших идей. Могу лишь засвидетельствовать, что при наличии сонма расхождений, установленных мной при сличении сведений из различных источников, отмечено постоянство иероглифических сочетаний в именах героев: Джуди Хоппс записывается как 火菩萨·珠滴, а Ник Уайлд как 无碍累德·逆珂.
Да, имена героев, точно влажная почва после дождя, несут отпечаток тяжёлого американского сапога. Но вот иероглифические сочетания нельзя признать простым набором фонем, подобранных по созвучию. Об этом свидетельствует подробный анализ Оно Синобу (который широко известен по переводу романа «Цзин пин мэй»), приведённый ниже:
«Фамилия “Уайлд” сложена из двух словосочетаний: 「无碍 」и 「累德」. Первое переводится вполне однозначно — “минующий препятствия”. Но вот понятие「累德」 уже не так просто, ведь приемлет как дословном толкование, позаимствованное из буддийской традиции, — “множество добродетелей”, — так и ироничное — “изъян”, “порок”. Исходя из характера Ника, можно предположить игру слов, указывающую на то, что он одинаково ловко избегает как достоинств, так и недостатков своей натуры.
Имя “Ник” оставляет ещё больший простор для неопределённости. Второй его составной иероглиф — 「珂」 — “белый нефрит”, естественно наводит на мысль о родстве с лунным кроликом. Последнего в Китае именуют нефритовым ( 玉兔 ), причём исходя из свойств его обители, подразумевается именно камень белого цвета. Однако стоящий впереди иероглиф 「逆」 заставляет задаться вопросом, какое значение имени выбрать ключевым. Можно истрактовать 「逆」 как “действовать наперекор”, и тогда Ник — это тот, кто во всём противоречит белому нефриту (иначе говоря, лунному кролику). Смысл, однако, легко переиначить, если прочесть 「逆 」как “идущий навстречу” или “принимающий гостя”. Есть и третий способ перевода: “предвидящий”, “проникающий взором в будущее”. Вспомнив о мистических силах девятихвостых лисов, коим легенды приписывают дар предсказания, можно усмотреть за именем Ника намёк на преследующую его судьбу.
Иероглифические сочетания, подобранные для имени Джуди, поначалу выглядят куда прозрачнее таинственного тумана, в чьих клубах вынужден плутать исследователь, столкнувшийся с Ником Уайлдом. Фамилия “Хоппс” образована словами 「火」 (огонь) и 「菩萨」 (бодхисаттва). Милосердие и жертвенность Джуди сопровождаются непокорённой страстностью, живостью характера, чьё пламя может и согревать, и больно обжигать . В имени её совмещено два иероглифа:「珠」 — “жемчужина”, “драгоценность”, и 「滴」 — “капля”.
Обманчивая очевидность символизма вполне соответствует самой Джуди, персонаж которой с первых строк кажется понятным и простым. Но стоит напомнить, что лунный кролик — это хранитель тёмной энергии Инь, а его изображение впервые встречается на атрибуте мифологического первопредка Нюйва, создательницы людского рода и олицетворении женского начала. В связи с этим нельзя игнорировать контрастное положение огня, входящего в состав её фамилии, издревле означающего светлую энергию Ян и мужское начало мироздания. Выходит, что Джуди — средоточие натурфилософских представлений об Инь-Ян, драгоценная капля воды в колбе, нагреваемой огнём, что под действием даосских алхимических реакций обращается эликсиром бессмертия».
Выводы господина Оно достойны всяческого доверия, а их полновесность позволяет более не останавливаться на вопросе, связанном с именами Джуди и Ника.
Что же остаётся добавить, прежде чем волны фантазии вынесут нас в открытый океан поведанной истории? Пожалуй, следует напомнить прихватить маленький ключик от ларя, в котором мой дорогой читатель хранит своё детство. Та непосредственность восприятия, те широко распахнутые глаза, тот звонкий смех и то искреннее волнение пред новизной необъятного мир могут если и не сразу, то со временем пригодиться каждому, кого поманил зов волшебного сказания о лунном кролике и семихвостом лисе.