Название: Влечение.
Автор: ManyaChka, она же akhCaynaM
Бета: Цумари
Дисклаймер: Я не я и лошадь не моя. И вообще, Сорачи-сенсей – наше всё!!!
Предупреждения: искренне стараюсь писать всё по канону, и всё же как огня боюсь ООС-ности... Тебе судить, дорогой читатель, пронесло или нет ^.^"
Рейтинг:NC-17 PG-13
Пейринг: Гинтоки/Цукуё, фоном Сого/Кагура, Кацура/Икумацу
Жанр: Романтика, юмор, драма.
Статус: в процессе написания (5 глав).
Размер: макси.
Размещение: исключительно с согласия автора и с этой шапкой.
Мелькнувшее в голове осознание, что вместе с 3-Z в полном составе в прошлое навсегда уйдёт и только начавшая завязываться дружба с Кагурой, было отогнуто с полнейшей холодностью. Цукуё знала, что их отношения ведут в никуда, и какие бы тёплые чувства она ни питала к девушке, закончится всё тем же сухим прощанием, как если бы она была для неё совершенно чужой. Жестоко будет поступать иначе и тащить её в то будущее, которого и нет.
Стянув с себя школьную форму и аккуратно повесив её в шкаф, девушка натянула просторную чёрную кофту с длинным рукавом и светло-серые спортивные брюки. Чтобы отогнать от себя гадостное ощущение унылой предрешённости перипетий судьбы, Цукки стащила с книжной полки учебник английского языка. Да, занятие не ахти какое весёлое, но хоть полезное и, что самое главное, действенное, ведь самый злейший враг настырных мыслей — занятость. Вплотную занимая ум вещами посторонними, она разом отгораживалась и от разъедающих переживаний, которые с аппетитом моли, гложущей меховую шубку, накидывались на её сознание.
Поудобнее устроившись на кровати, она открыла заданный урок. Сосредоточившись на тексте, она внимательно вчиталась в него, чётко проговаривая каждую фразу вслух и мысленно представляя себя на месте участников диалога. Однако как бы серьёзно девушка ни была настроена, она неожиданно поймала себя на осознании, что с трудом улавливает ход мысли, заложенной автором учебника.
Темой занятия было поведение на первом свидании. Обменявшись парой стерильно вежливых фраз о погоде и здоровье родных, некий господин Джон осмелел и спросил свою подругу-японку Миако, почему она вообще решила его пригласить. Смущаясь его прямоте, девушка ответила, что общение с иностранцем может помочь ей в изучении языка. На это Джон дружелюбно заметил, что не было нужды его куда-то вытаскивать ради такого пустяка, тем более что метод Миако совершенно никуда не годится. Вместо этого он посоветовал девушке купить японско-английский словарь и заучивать по 10-15 страницы в день. Вдохновившись своей же идеей, Джон потащил Миако в книжный магазин и, отыскав бередивший сердце фолиант, настолько увлёкся его перелистыванием, что сам не заметил, как всплакнул от накатившихся детских воспоминаний. Оказалось, что именно эту книгу читала ему мать на ночь, когда он ещё засыпал с соской в своей колыбели. Растроганная Миако настолько прониклась этим душевным рассказом, что тут же купила словарь и вручила его Джону, стоило им только выйти на улицу. Со словами, что не хочет быть третьей лишней в их прекрасной истории любви, она в слезах убежала прочь, а Джон, трепетно прижимая словарь к груди, мысленно поблагодарил девушку за понимание и спешно отправился искать ближайший лав-отель.
Проведя с минуту за созерцанием последнего предложения диалога, Цукуё озадаченно моргнула. Она, конечно, не была экспертом в таких делах, но всё-таки что-то в описанной ситуации казалось ей не совсем верным. Хотя ведь речь идёт о свидании с гайдзином*, а они все очень странные люди. Во всяком случае, причудливее японцев уж точно.
Откинувшись на подушку, Цукки прикрыла глаза. Свидания, да? Ей никогда в жизни не приходилось на них ходить, и, более того, она очень сомневалась, что придётся. Однако в силу возраста или ещё по каким-то внезапным причинам, ей вдруг стало неожиданно интересно, каким бы оно могло быть.
Понимая, что это всего лишь минутная прихоть, к которой она уже больше никогда и не вернётся, Цукуё всё же решила немного пофантазировать. Однако для начала надо было решить, с кем бы она вообще могла куда-либо пойти. Кандидатов пришлось выбирать из 3-Z, так как никого из своих прошлых одноклассников девушка попросту не помнила. Проведя некоторое время за раздумьями, Цукки пришла к выводу, что присматриваться-то, собственно, совершенно не к кому, а потому просто остановилась на том, к кому она относилась спокойнее всего — Элизабет. Хотя и тут была пара серьёзных загвоздок. Конечно, речь шла вовсе не о внешнем виде — здесь Цукуё вообще не считала себя в праве кого-то судить, ведь и она со своими шрамами на пол-лица далека от звания идеальной красавицы — и не о привычке общаться с помощью табличек. Больше всего её смущало присутствие Кацуры, который, невзирая на все условности, вполне мог заявиться вместе со своим верным другом. А к такому дополнению Цукки точно была не готова. Кроме того, она не вполне представляла, что Элизабет может интересовать и о чём они могут говорить. О бессмысленности депиляции ног? Предположим, Цукуё и сможет сказать пару банальностей о том, что это действительно бесполезное занятие, так как волосы всё равно отрастают вновь. Однако под силу ли ей развить тему дальше и на должном уровне поддержать полемику, не вынуждая своего спутника изнывать от тоскливой беседы с таким несведущим человеком, как она?
Закусив губу, Цукки пришлось с горечью признать своё поражение. Да, это оказалось не так-то просто, как ей думалось поначалу. Не успела она ещё даже представить и начало их с Элизабет свидания, как оно уже провалилось! Нет, с её мизерным уровнем определённо не стоит опрометью бросаться в лапы Короля Демонов. Стоит взяться за противника попроще, вроде сгустка тёмной слизи. За Хиджикату, например.
Такое решение показалось Цукуё значительно удачнее. Пусть даже Тоширо вызывал у неё куда меньше симпатий, чем Элизабет, однако она хоть знает, о чём с ним можно пообщаться, не ударив в грязь лицом. Общая привычка к курению могла быть очень полезна как связующий мостик в общении. Полностью довольная логичностью своих выводов, Цукки не стала особо заморачиваться над вопросом, как она должна выглядеть. Вряд ли Хиджикату можно впечатлить каким-либо нарядом, если только речь не шла о костюме банки майонеза. Но на такие жертвы в угоду вкусам своего потенциального избранника девушка не была готова идти, а потому попросту проигнорировала все пункты, связанные с внешним видом.
Вставшую было проблему о том, куда бы они могли пойти, Цукуё ликвидировала ещё быстрее. Курилка — просто идеальное место, которое бы они могли посетить вместе. Совместное наслаждение никотиновой зависимостью очень способствовало сближению. К тому же сама атмосфера затянутого едкой дымкой плохо вентилируемого помещения, тесно зажатого между четырёх глухих стен, где черты лица человека скрадывает пелена густого серого облака, а звуки голоса собеседника перемежаются с хриплым кашлем и отхаркиванием, как нельзя лучше настраивает на интимный лад.
Цукуё зевнула и прикрыла глаза. Она попыталась представить, что они с Хиджикатой стоят друг напротив друга, в молчаливой гармонии и умиротворении наслаждаясь глубокой затяжкой. Очевидно, что Тоширо первый начал разговор и, как галантный кавалер, поспешил поделиться:
— Нэ, Цукуё-сан, ты знала, что курение вызывает рак лёгких?
— Правда? — наверное, ей следовало притвориться, что она первый раз об этом слышит, чтобы Хиджиката мог почувствовать себя умнее и значимее. — Первый раз об этом слышу. Тоширо-кун, ты так много всего знаешь!
— Что ты, тут совершенно нечем гордиться, — вопреки сказанным словам и смущённо отведённому в сторону взгляду, он бы наверняка порозовел от удовольствия. Право слово, как просто манипулировать мужским самолюбием. Между тем он, очевидно, напрашиваясь на новую похвалу, продолжил, — кстати говоря, я слышал, что многие курящие мужчины со временем становятся импотентами.
— Ооо, — тут Цукуё следовало проявить свою скромность и тактично заметить, — значит, тебе лучше не затягивать с лишением девственности, иначе его попросту может не состояться.
— Именно, — усмехнулся Хиджиката. — Кроме того, надо подумать и о том, чтобы оставить после себя потомство, а то ведь и с этим можно не успеть.
— Ты абсолютно прав, — вторила ему Цукки. — Однако если так случится, что твой второй пилот отойдёт в мир иной даже раньше, чем ты сам, я могу порекомендовать одно безотказное средство.
— Не может быть! — огонь, вспыхнувший в глазах Хиджикаты, прорезал струящиеся клубы сигаретного смога двумя дорожками света, устремлённые прямо на девушку. — Что же это за средство?!
— Я знала, что тебя это может заинтересовать, — с мягкой улыбкой заметила блондинка, копаясь в своей сумочке и извлекая из неё маленький пакетик c белым порошком, — а потому принесла его с собой. Ты, должно быть, слыхал про «медовый месяц с героином»*? Говорят, что эффект просто изумительный. Правда, он вскоре сменяется полной недееспособностью, но кого это волнует, когда всё равно нечего терять.
— Цукуё-сан, — кажется, из глаз Хиджикаты потекли слёзы, когда он дрожащей рукой принимал от неё драгоценный дар, — ты так предусмотрительна и внимательна… Можно ли мечтать о лучшей девушке, чем ты?
— Кья, будет тебе, Тоширо-кун! — и когда она только успела превратиться в глупо хихикающую идиотку, приходящую в восторг от любого комплимента? — Ты это всем девушкам говоришь!
— Вовсе нет! И я готов доказать это, только дай мне шанс продемонстрировать тебе мою пылающую любовь!
— То… широ-кун… нет… ты слишком… близко, — кто-нибудь! Остановите эту пафосную порнографию, это вовсе не то, чего она хотела!
— Ну же, моя судьба, пойдём со мной, и я покажу тебе, что значит истинное блаженство! — с этими словами Хиджиката подхватил её на руки и стремглав побежал в сторону сверкающего яркими неоновыми вывесками здания, за чьим изощрённо извращённым фасадом угадывались формы и черты, подозрительно напоминающие небесный замок Лапута…
*******************
Крича от ужаса, Цукуё резко села на кровати. Со лба ручьём скатывался холодный пот, а тело колотило мелкой дрожью. Тяжело и часто дыша, девушка с паническим страхом обвела комнату взглядом. К её некоторому облегчению, она всё-таки была в своей спальне и никакой Хиджиката-кун не грозился наделать ей помешанных на майонезе детей.
Бросив взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, Цукки обнаружила, что уже час ночи. Стало быть, вся эта психологическая пытка была не более чем сном? Девушка устало покачала головой и мысленно постаралась успокоить себя тем, что ей никогда в жизни не предстоит идти на настоящее свидание. Ни с Хиджикатой, ни с Элизабет, ни с кем-либо другим.
Прожигая ненавидящим взглядом обложку виновного в её кошмарах учебника, она схватила его и соскочила с кровати. Подойдя к окну, она открыла его и, замахнувшись посильнее, с силой бросила книгу в ночное февральское небо. Закрыв форточку, Цукуё плотно задёрнула шторы, прошествовала до шкафа и, достав свою пижаму, отправилась из комнаты в ванную.
Проходя через гостиную, девушка заметила, что со стола пропала вся оставшаяся еда, точно так же, как исчезли из комнаты любые следы присутствия Гинпачи-сенсея или Тацумы, словно бы и они поспешили раствориться вслед за её дурным сном. Ни с того ни с его почувствовав досаду, Цукки со злостью пожелала Сакате где-нибудь на полпути к пристанищу своей разгульной ночной жизни упасть в открытый канализационный люк, чтобы так и прописался там на веки вечные.
«Тоже мне, защитник! — отпускала про себя ядовитые комментарии девушка. — Да он бы ещё расписание составил и повесил на входную дверь, в какие часы лучше приходить всем желающим до меня добраться! Хотя ещё немного, и им будет достаточно лишь пальцем поманить, как я сама прибегу! Всё лучше, чем жить с этим оболтусом!»
Стащив с себя одежду и бросив её в корзину для белья, девушка включила воду, после чего немного подождала, пока она нагреется, и встала под душ. Тёплые струи стекали по обнажённому телу, принося успокоение, которого так не хватала в течение всего этого сумасшедшего дня. Только теперь, когда она смогла полностью расслабиться, Цукуё почувствовала себя жутко уставшей и вымотанной всеми произошедшими после отъезда отца событиями. И ведь времени прошло всего ничего, а ей уже казалось, что Гинпачи-сенсей — это привязанный к шее камень, утянувший её на самоё дно вязкой трясины. И чем больше она пыталась сопротивляться и бороться, тем сильнее увязала в тине и иле, чьи длинные, скользкие и извивающиеся, точно змеи, листья опутывали её, истощая последние силы, лишая оставшихся крох решимости…
Цукуё откинула ладонями мокрые волосы со лба, подставляя лицо струящимся потокам воды. Хотелось так и продолжать стоять, без остатка смывая с себя все осточертелые проблемы, а с ними и постоянное напряжение от извечного ожидания, что ещё минута, и мир полетит под откос, не оставив никакой твёрдой опоры под ногами.
Уйдя в свои мысли, Цукуё даже не заметила, что от сильного утомления начала проваливаться в дрёму, даже несмотря на то, что стояла на ногах. Пошатнувшись, она едва не рухнула на кафель, однако всё же успела вовремя придти в себя и быстро сместить центр тяжести, неуклюже привалившись к стене. Тряхнув головой, Цукки вздохнула, мысленно собираясь с духом, чтобы всё-таки доковылять до кровати прежде, чем вновь отключится. Закрыв кран, она вытерлась полотенцем и надела пижаму. Прикрывая рот ладонью от накатившейся зевоты, она нетвёрдой походкой вышла из ванны и едва ли не в слепую дошла до своей комнаты: глаза попросту отказывались открываться. На автомате заперев дверь, пошатывающаяся девушка зашаркала по направлению к кровати, уже собравшись обессилено рухнуть на неё, как вдруг нога за что-то запнулась и вместо мягкого матраса она повалилась поверх точно из-под земли выросшего на её пути холмика. Тут же послышался испуганный визг, от которого Цукуё дёрнулась, как от удара током, словно во сне озираясь впотьмах и совершенно не понимая, что произошло. Когда же она всё-таки сообразила, что источник шума находится непосредственно под ней, то наткнулась взглядом на торчащую из-под натянутого до самой макушки одеяла копну белёсых кучерявых волос. Беспомощно хлопая глазами, Цукки незамедлительно извинилась и аккуратно слезла с неведомого препятствия, сотрясающегося, словно скачущий по асфальту отбойный молоток. Прошмыгнув под одеяло, она отвернулась к стенке. Смутное беспокойство, связанное с её оплошностью, было мгновенно отогнано, стоило девушке только коснуться головой подушки и провалиться в глубокий сон…
…и что только забыл сенсей рядом с её кроватью?
Цукуё стремительно перевесилась за край постели, молниеносно откинув одеяло с лежащего на полу футона, и молча вперила взгляд в своего ночного гостя. Конечно, двух вариантов относительно его личности быть не могло, однако девушка всё равно испытала удивление. Впрочем, оно относилось вовсе не к визитёру, а к её собственной бесстрастности, словно бы она предчувствовала такой поворот событий.
— Ну, и? — кажется, она исчерпала свой лимит злости и раздражения, отпускаемый ей на один день, а потому голос прозвучал совершенно бесцветно. Да и какой смысл с ним ругаться? Кажется, это ещё ни разу не приносило даже минимально приемлемых результатов. — Как вас сюда занесло? И, между прочим, в нашей квартире не было футона. Откуда вы его сюда притащили?
— Оя, Цукки, не подохла ещё… В смысле, как приятно видеть, что с тобой всё в порядке, — быстро исправился Гинпачи, глядя на каменеющее лицо блондинки. — Ты знаешь, я так перепугался, когда услышал этот страшный вопль из твоей спальни, вот и решил узнать, всё ли тут нормально…
— Ничего тут не нормально. Нормально здесь даже близко не пробегало с тех самых пор, как только в этой квартире появились вы.
— И всё-таки я очень волновался за тебя, — упорно продолжал Саката. — Ты знаешь, сегодня за ужином ты вела себя кране вызывающе и своим непочтительным отношением могла растревожить духов. Я, конечно, пытался сделать всё возможное, чтобы тебя оградить, но, по-моему, они всё-таки озлобились на тебя…
— Знаете, я абсолютно уверена, что из нас двоих духов могли разгневать только вы с вашей непробиваемой тупостью.
— Ой, даже если ты напугана до потери пульса, это не повод грубить человеку, который пытается тебе помочь!
— Сенсей, — Цукуё уныло наблюдала, как Гинпачи, укутанный в одеяло, точно в плотный кокон, оставлявший приоткрытой только узкую щёлку для глаз, с боязливым беспокойством бегал по комнате взглядом. — Даже если вы действительно так сильно трясётесь за меня, это не значит, что вы должны делать это в буквальном смысле слова.
— У-у-урусай*!
— Да вам бы самому помолчать. У вас и так зуб на зуб не попадает, а тут того и гляди выскочит из-под кровати какой-нибудь обакэ*, а вы — раз! — Цукуё звучно клацнула зубами, — и язык себе откусите. Вопли и стоны от боли, хлещущая во все стороны кровь, и всё это без прямого участия обакэ-сан. Вы только представьте, что он, притащившийся в такую даль, должен испытывать, когда вы лишите его единственной цели визита?
— Ой, почему ты выставляешь мою мучительную смерть как повод сочувствия для монстра?! И вообще, думаешь, я испугаюсь этих детских сказок? — его срывающийся голос и полный ужаса взгляд, тщетно пытающийся разглядеть посланника потустороннего мира в недрах пространства между постелью и полом, давали исчерпывающий ответ на его же вопрос.
— Слушайте, мне глубоко безразлично, чего вы там боитесь, а чего нет. Но если вас так беспокоят злые силы, идите к какому-нибудь буддийскому священнику и пусть он покроет вас с ног до головы строками сутры*, репликами персонажей JUMP-а, текстами песен Теракадо Оцу или рецептом приготовления с упаковки быстрорастворимого супа — мне всё равно, только испаритесь из моей комнаты.
— Цукки, не будь такой наивной и не допускай эту ошибку! — Гинпачи неожиданно заговорил уверенным тоном бывалого человека, наставляющего на путь истины бестолкового ученика. — На этих граблях уже станцевало чечётку подавляющее большинство персонажей низкобюджетных хоррор-фильмов. Ты знаешь, мы можем быть не в восторге от компании друг друга, но нам не выстоять эту битву, если мы разделимся. Так что давай объединим усилия и застанем наших врагов врасплох!
— Прекратите нести чушь! Ни под каким предлогом я не собираюсь спать с вами вместе!
— Эй, не произноси таких двусмысленных фраз, которые выставляют происходящее так, словно я пытаюсь тебя совратить! В РТА* тебя неправильно поймут! Я уже говорил и повторюсь снова: малолетние школьницы меня не интересуют! Кроме того, есть ещё одна важная причина, по которой мы совершенно точно не можем спать вместе. Ведь если мы одновременно отправимся на боковую, то не сможем защититься от внезапного нападения. Поэтому у меня есть план получше: я лягу спать, а ты в это время останешься в карауле…
— Да вы хоть понимаете, что просите присмотреть за вами, за взрослым мужиком, лет на десять меня старше, только потому, что боитесь каких-то страшилок, которыми впору только карапузов пугать?!
— Между прочим, всё это твоя вина! — Саката неожиданно занял позицию жертвы, обличительно тыча в сторону девушки указательным пальцем. — Я бы ничего не боялся, если бы знал, что со мной мои шары! Однако мне дали задание сидеть с тобой так внезапно, что пришлось собираться в дикой спешке, так что я попросту забыл их! И теперь у меня нет иного выхода, как одолжить твои!..
— Ещё одно слово, и на место ваших драгоценных шаров встанут вырванные из вашей же башки глазные яблоки, — скривившиеся от судорожного напряжения пальцы на ладонях Цукуё напоминали когтистую лапу летящего на свою добычу коршуна, не оставляя ни единого сомнения в её решимости исполнить обещанное собственными руками.
— Да что с тобой не так?! — одновременно возмущённый и разволновавшийся Гинпачи в патетическом жесте прикрыл промежность, инстинктивно готовясь к обороне самой дорогой части тела. — Почему ты умудряешься истолковывать всё так превратно?! Тебя так интересуют мои тама?! Не надо подражать Кьюбей или Са-чан, лучше бери пример с Кагуры, обожающей разбивать тамаго о голову Тамы!
— Зачем вы поощряете такое поведение?! Ни один нормальный человек на свете не должен делать ничего подобного!
— Нормальный — нет, однако твоя склонная к разврату фантазия явно доказывает, что ты не из их числа! — оскалился в ухмылке Гинпачи. — А между тем под шарами я подразумевал вовсе не то, что приходит на ум одним только озабоченным, а такой естественный в быту предмет, как покебол!
— В какой вселенной эта вещь естественна для быта?!
— Ха, ты ничего не понимаешь! Точно так же, как арабские джины мечтают обрести новый дом в старых лампах, как китайские бессмертные с охотой прописываются в кувшинах из тыквы-горлянки, как американские призраки вынуждены ютиться в пылесосах охотников за приведениями, так же и японские бакемоно должны иметь свой собственный уголок!
— Не могут они иметь свой собственный уголок в шаре! Кроме того, с какого перепуга все демоны разом превратились в покемонов?
— А мне откуда знать?! Задай этот вопрос героям сериала «Яойный экзорцист»*, они большие специалисты в таких вещах!
— Хааа?! О ком, мать вашу, вы говорите? И к вашему сведению, нет у меня никаких покеболов, так что просто свалите и дайте мне отдохнуть!
— Цукки, ты не можешь быть такой вредной! — плаксиво заканючил Гинпачи. — Вспомни Ватануки и Домэки*: пусть даже поначалу им не удавалось поладить друг с другом, однако когда Кимихиро попадал в беду, Сидзука всегда его выручал! Он никогда не отказывал очкарику и бескорыстно делился своими покеболами ради своего друга!
— Не было там такого! Это две совершенно разные истории, не смешивайте их таким нелепым образом!
— Нелепым? Он совсем не нелеп! Хотя, конечно, куда тебе, — тут Гинпачи развёл руки в стороны и продолжил с нотками пренебрежения в голосе. — Отсутствие опыта в чтении манги не позволяет тебе заметить скрытых намёков, разбросанных художницами CLAMP-а! Все знают, что они склонны скрещивать свои работы, однако два очевидных кроссовера за раз показалось дамочкам явно не по зубам, а поэтому они сделали отсылки к покемонам непрямыми! Но, — тут Саката гордо усмехнулся, устремив указательный палец вверх, — меня-то не проведёшь, а потому я сразу понял, что Макона — всего лишь навсего заделавшийся готом Вигглитаф!
— Хорошо, предположим, сходство между ними действительно велико, однако ваше заявление всё равно полнейший абсурд! Никто из персонажей этой манги в глаза не видывал этих ваших покеболов, не говоря уж про использование!
— Хаха, Цукки, ничего-то ты не понимаешь, — усмехнулся Гинпачи. — А между тем ответ всегда был на самом виду! Только вспомни госпожу Юко и её прекрасную, упругую и налитую, словно розовеющая спинка молочного поросёнка, грудь! Я уверен, что именно в ней и спрятаны два полноценных покебола, и, как в таких случаях и положено развешанным на стенах сюжетным ружьям, в один славный день они выстрелят ударной дозой, пошедшей разводами по мужским штанам!.. — увлёкшись своими мечтаниями, сенсей даже не заметил, как к его лицу со свистом приблизился сокрушительной мощи кулак, удар которого заставил его отлететь в сторону.
— Ва-а-а, агх-ак-а-а, кха-а-а! — попытался было возмутиться Гинпачи, однако тут же обнаружил, что из-за полученного вывиха не может контролировать свой рот и извлекаемые из него звуки.
— Смотрите-ка, а ведь вы были абсолютно правы, сенсей! — Цукуё делано удивлённо захлопала глазами, поднеся к щеке ладонь и наблюдая, как Саката болезненно корчится в попытках вправить безвольно повисшую челюсть. — Дождались-таки залпа из всех орудий! Вот только с траекторией полёта никак не угадали…
— Ау-ау-ау! — попытки плаксиво завывающего Гинпачи вернуть себе способность говорить наконец-то увенчались успехом. — Знаешь, Цукки, при твоей тяге к извращениям и членовредительству тебе остаётся только вырядиться в латекс и отправиться карать кого-то вроде соседа Педоро. И прекрати корчить жуткие рожи и источать смертоносную ауру… хотя нет, не прекращай. Увидев тебя в таком состоянии, любой демон предпочтёт моментально ретироваться, а не обрекать себя на заведомо мучительную смерть от твоей тяжёлой руки…
— Сенсей, — девушка устало вздохнула, — знаете, когда сегодня я стояла у дверей собственной квартиры, то убеждала себя, что смирюсь с тем, что вы будете отравлять своим присутствием несколько месяцев моей жизни, что готова не воспринимать весь поток выдаваемого вами бреда, что постараюсь научиться игнорировать ваши идиотские выходки… Но, чёрт возьми, вы правда не понимаете, что, врываясь в мою комнату посреди ночи, перегибаете палку? Оставьте меня в покое хотя бы на время сна, мне тоже нужен отдых от вашей тупости.
— Ха, — усевшись в позу лотоса и облокотившись на левое колено, Саката подпёр ладонью щёку, насмешливо глядя на Цукуё. — Решила посвятить меня в азы подростковой психологии? «В этом возрасте ребёнку необходимо предоставлять личное пространство, а также достаточное время побыть одному» и бла-бла-бла в том же духе, — тут он широко зевнул и со скучающим видом принялся ковырять в ухе. — Спасибо, что бы я только делал без твоих мудрых советов. И, кстати говоря, нечего строить из себя жертву, ты, знаешь ли, тоже отнюдь не подарок. Более того, мне вовсе не светит мысль променять собственный сон на побои от взбалмошной девчонки. Однако, как у опекуна, у меня нет иного выбора, когда посреди ночи из твоей комнаты доносятся какие-то страшные вопли.
— Вопли? — Цукки удивлённо моргнула, не сразу сообразив, о чём идёт речь. И лишь когда в голове всплыли красочные эпизоды из уж было позабытого сновидения, у неё так отчаянно запылали щёки, что она готова была биться об заклад, будто бы и в царившей тьме они алеют так же ярко, словно красный сигнал светофора. Девушка и сама не знала почему, однако признаться в том, что она действительно кричала из-за какого-то дурацкого кошмара, да ещё и ему, было выше её сил. Поспешно отвернув лицо, Цукуё буркнула, — не было никаких воплей. Вам, наверное, приснилось.
— Чушь! Если мне и сняться стонущие женщины, то только от удовольствия! — Гинпачи гордо вскинул голову, железно уверенный в том, что выдвинул совершенно нерушимый аргумент.
— Нашли, чем хвастаться, — угрюмо фыркнула Цукки. — Я повторюсь: я не слышала никаких криков. И если вы отказываетесь признавать их плодом своего больного воображения, то давайте сочтём, что они доносились от соседей.
— Чёрта с два! Мы что, живём по соседству с Джейсоном Вурхисом и Фредди Крюгером? No way! Это не их стиль, ведь они никогда не играют в унисон! Их бойбэнд был обречён на провал, после того как каждый исполнитель старался перетянуть внимание публики на себя, заставляя своих помирающих жертв перекрикивать друг друга! Как можно было не понимать, что никто не захочет слушать такую какофонию!
— Они никогда и не были музыкальной группой! Как вы умудряетесь искажать всё таким невероятным образом? Впрочем, я вовсе не хочу знать, с какого такого потолка в вашу дурную голову валятся идеи. Но хоть на минуту постарайтесь притвориться обыкновенным вменяемым человеком и включить элементарную логику. Вы сказали, что вас беспокоили какие-то крики. Однако сейчас вы находитесь у меня в комнате и видите, что со мной всё в порядке и мне ровным счётом ничего не угрожает. Неужели это не заставляет вас усомниться в необходимости столь пристальной охраны?
— Наивное дитя, — Гинпачи цокнул языком и развёл руками, качая головой, после чего встал на ноги и подошёл к окну. — Ты не представляешь и сотой части тех опасностей, что таит эта жизнь. Враг не дремлет, он только и ждёт, когда ты потеряешь бдительность, отдавшись на попечение удобному и такому предсказуемому ощущению комфорта и защищённости, — устремив глубокомысленный, с нотками меланхоличной тоски взгляд в иссиня-чёрный покров ночи, Гинпачи усмехнулся с таким выражением на лице, точно он был непризнанным гением, уставшим от непонимания и недальновидности масс, не способных по достоинству оценить всю глубину и поразительность его опережающей время мысли.
Цукуё тихонько вздохнула: до чего же он любил рисоваться.
— Ты знаешь, что с таким широким оконным проёмом ты становишься лёгкой мишенью для любого недруга? — продолжил гнуть свою линию Саката.
— Любого недруга? — Цукки вскинула бровь. — Что за недруг такой полезет на 19 этаж по отвесной стене дома, находящегося под круглосуточным видеонаблюдением? Он либо экипирован плащом-невидимкой и парой крыльев, либо просто возомнивший себя неуловимым ниндзя идиот.
— Ты говоришь такие нелепые вещи, но совершенно отказываешься взглянуть в глаза действительности! — казалось, возмущению Гинпачи, взирающего на девушку с явным неудовольствием, нет конца и края. — Сними розовые очки, и ты встретишься лицом к лицу с суровой правдой жизни! Тебе, вероятно, думается, что забравшись повыше, да целиком положившись на охранную систему, можно смело ёрничать и хихикать над беспомощностью твоих недоброжелателей. Однако чем сильнее ты убеждаешь себя, что опасность существует лишь в случае выполнения каких-то совершенно фантастических условий, тем больше становишься неспособной оценить реальную угрозу. А между тем, — тут Саката резко повернул голову, с волнением вглядываясь в ночную мглу, и понизил голос до приглушённого шёпота, — она совсем рядом. Ты и опомниться не успеешь, а в твоё окно уже косит гигантский глаз Годзилла! Ну и где тогда будет вся твоя уверенность, а?!
— Не знаю, как насчёт уверенности, но ручаюсь за местоположение человека, которому такое привидится — в психбольнице.
— Пэм-пэм! Ответ неверный! В желудке у Годзиллы! — тут Гинпачи отскочил от окна, словно уже видел тянущуюся за ним когтистую лапу, и, не отрывая взгляда от потенциального источника опасности, срывающимся голосом осведомился, — нээ, Цукки, как думаешь, Годзилла предпочитает заглатывать человека целиком? А может, у него фудфетиш, и он начнёт с ног? Или он сродни зомби, охочим до людских мозгов, и вперёд примется за мою голову?!
— Знаете, если ваше последнее предположение верно, то волноваться вам совершенно не о чем. И Годзилла, и зомби пройдут мимо человека, начисто лишённого мозга.
— Не пытайся меня успокоить! — взвился Саката, повысив голос и всё больше теряя контроль над своим страхом.
— Я даже и не думала об этом, — констатировала девушка, в недоумении наблюдая за тем, с каким мастерством сенсей умудрялся накручивать самого себя. — Знаете, после всех тех слов, сказанных о нависшей над нами угрозе, вы ведёте себя крайне неразумно. Находясь в этой комнате, вы неизбежно привлекаете внимание монстра. Вы же знаете, что животные чувствуют, когда их бояться.
— Годзилла не собака, а ящер-переросток! С какого такого перепугу он вдруг станет тонко чувствующей натурой?! Ему мало того, что он может изрыгать плазму?! — вопреки сказанному, близкая к истеричной интонация Гинпачи явственно свидетельствовала, что он и сам не верит в то, что говорит.
— На первый взгляд, всё верно, — Цукуё утвердительно кивнула, отметив, как сенсей тихонько выдохнул, позволяя себе слегка расслабиться на этот счёт. — Однако, — тут девушка выждала эффектную паузу, с каким-то затаённым торжеством отмечая, как исказились черты лица Сакаты, — вы совершенно забываете о силе имени.
— Н-невозможно, — со лба Гинпачи струйками скатывался холодный пот, а зубы отчаянно забили чечётку. — Тольк-ко не говори мне, ч-что…
— Вот именно, — девушка с подчёркнуто церемонным видом сложила руки на груди, прикрыв глаза. И когда она только успела научиться получать удовольствие, подзуживая над ним? — Годзилла — это помесь разрушительной мощи хладнокровной рептилии и животной ярости Кинг-Конга, ведь горилла — его вторая сущность*.
Казалось, сенсей вот-вот испустит дух. Цукуё довольно хмыкнула. Если она приложит ещё немного усилий, то он наверняка лишится чувств, как кисейная барышня. Значит, дело только за малым — напугать его до потери пульса. Что не так уж и сложно, учитывая, как охотно Гинпачи поддавался панике.
— Ну-ну, будет вам, — она подошла к нему и с ободряющей улыбкой похлопала Сакату по плечу. — Мы вовсе не обязаны оставаться в этой страшной комнате, где в одночасье можно превратиться в лёгкую добычу для любого чудища, будь то Годзилла за окном, йети под кроватью или скелет в шкафу. Мы можем переместиться в гостиную, где нам ничто не будет угрожать.
— Ха-ха, — нервно хохотнул сенсей, пряча страх за натянутой улыбкой, выглядящей столь же убедительно, сколь удобным кажется положение человека, запихнувшего обе ноги в одну штанину. — Н-ничего не подел-лаешь. Если ты так боишься ос-ставаться здесь, мы вынужд-дены переместиться в д-другое м-место, — с этими словами он развернулся и спешно направился к двери.
— Спасибо за понимание, — Цукуё с кроткой покорностью проследовала за Сакатой, между делом дружелюбно заметив, — знаете, квартиры в Токио такие дорогие. Мы с отцом потратили уйму времени, прежде чем нашли этот вариант. Представляете, нам так повезло: аренда апартаментов для нас обошлась существенно ниже, чем плата за другие аналогичные варианты. Подумать только, такая удача, снять жильё, в котором кто-то недавно повесился*!
Гинпачи, успевший пройти в гостиную лишь на несколько шагов вперёд, резко остановился, словно пригвождённый к полу какой-то незримой силой. Цукуё не могла видеть его лица, однако даже по проступающим сквозь пижаму сведённым мышцам спины могла судить о том, что её слова попали точно в цель. Довольная произведённым эффектом, она как будто невзначай продолжила:
— Говорят, что отчаявшийся решил свести счёты с жизнью прямо здесь. Взгляните только на крючок, к которому крепится лампа на потолке — на первый взгляд и не скажешь, что он способен вынести вес безжизненно повисшего тела взрослого мужчины… Хмм, мне кажется или в комнате неожиданно засквозило? Странно… Давайте согреемся, выпив по чашке горячего чая!
— Какой, к чёртовой матери, горячий чай?! — резко развернувшегося к девушке Гинапчи колотило с такой силой, что он даже подпрыгивал на месте. Нервически разминая руки, выворачивая ладони самыми непостижимыми способами, с бешено дёргающимся глазом Саката напоминал припадочного. — Где ты видела, чтобы участники кимодамэси* прерывались на чаепитие?! Может быть, ещё пригласишь присоединиться к нам призрак усопшего???
— Сенсей, неужели вы верите в подобную чепуху? — Цукуё с упрёком покачала головой, сложив руки на груди. — Все эти рассказы про жаждущих мщения духов — всего лишь глупые суеверия. Да и к тому же, попробуйте вспомнить хоть одно паранормальное явление, произошедшее в этой квартире? Разве прошлой ночью, когда вы мирно спали на этом диване, кто-то пытался покушаться на вашу жизнь?
Вперившись остекленело застывшим взглядом в пол, Саката беззвучно шевелил губами. Затем он дёрнулся, словно напуганный внезапным шумом дикий зверёк, и выдавил из себя:
— Это ведь была ты, да? Скажи, что это ты запихнула мне в рот полотенце прошлой ночью, да? Эй, не вздумай косить под дурочку и так непонимающе хлопать глазами! Я не поддамся на эту уловку, я знаю, что это была ты! Перестань испытывать моё терпение! — казалось, он сейчас заплачет. — Прошу, только, пожалуйста, не молчи!
— Хмм, очень странно, — Цукки состроила гримасу серьёзной сосредоточенности, озадаченно повернув голову на бок. — Конечно, я видела, что вы спите с полотенцем в горле. Однако я подумала, что это просто ваша привычка.
— Где ты встречала человека, который на ночь затыкает себя кляпом?!
— Учитывая, что мы говорим о вас, мне не сложно поверить во что угодно, — сухо констатировала девушка. — Однако сейчас не об этом. Знаете, сначала это ваше пробуждение, потом крики, которые слышали только вы… Вам не кажется, как будто что-то или кто-то угрожает вам? И если это было только начало, то к чему же вам готовиться теперь?
— Я тебя не слышу, я тебя не слышу, на-на-на-на! — поворачиваясь к девушке спиной и закрывая уши ладонями, сбивчиво затараторил Гинпачи. — Чудовища — сказки! Призраки — чушь! Демоны — небылицы! Муж у Кецуно Ана — брехня! Втулка вместо туалетной бумаги — ерунда! Нельзя бояться того, во что не веришь! Да и не могу я уйти из жизни, так и не узнав, как Луффи стал королём пиратов, а Наруто — хокаге! И, чёрт возьми, я должен своими глазами увидеть, как JUMP избавится от этой плесени, Гинтамана, который только и делает, что отравляет страницы журнала своим присутствием…
Плечо Гинпачи дёрнулось под продавливающей тяжестью упавшей на него ладони. Кровь в жилах моментально опустилась до температуры замерзания лужи, а тело пронзило холодом, словно от страстных объятий с леденящим мраморным надгробием. Невольно отняв руки от ушей, мужчина повернул голову, запоздало почувствовав тёплое дыхание где-то совсем близко к собственному затылку…
— Бу.
Ей только и осталось, что поднести к бочке с порохом спичку. И даже будь она незажжённой, потухшей или промокшей, взрыв был неизбежен, покуда пламя так и искрило вокруг да около, только и поджидая появления подходящего проводника. Цукуё отступила назад, инстинктивно освобождая место для лиричного прощания духа сенсея с телом и, как следствие, головокружительного приветствия его лицом пола. Она ведь добилась своего, напугала Гинпачи до потери пульса…
— А… ААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!
Напугать напугала, так-то оно так, вот только процесс пошёл совсем не в том направлении, на которое рассчитывала девушка. Вместо того чтобы, согласно её плану, потерять сознание от падения в обморок, сенсей неожиданно потерял его от устроенного им бешеного марафона, в котором он наматывал круги по комнате с такой быстротой, словно стремился посоревноваться со звуком собственного истошного ора в скорости. Цукки беспомощно мотала головой, безуспешно пытаясь уследить за его резвыми перемещениями и ещё более безуспешно силясь сообразить, как ей остановить эту вакханалию.
Впрочем, тут ей на помощь пришёл дикий рёв, раздавшийся из под ног, сопровождаемый бурной долбёжкой по полу, из-за чего казалось, что он вот-вот проломиться, обнаружив приличных размеров дырку, а вместе с ним явив взору и обладателя дивного баритона — соседа снизу. Слушая его свободным потоком льющуюся речь, целиком и полностью сотканную из столь нелестных словосочетаний и убедительных увещеваний лично заколотить гвозди в крышку гроба нарушителей ночного спокойствия, Цукки с содроганием сделала вывод, что личного знакомства с этим дружелюбным мужчиной ей не пережить. Стремясь избежать кровопролития и расправы за поругание общественных порядков, девушка хотела было кинуться к Гинпачи, чтобы только любым способом заткнуть его визг, но тут обнаружила, что он уже заливает слезами её пижамные брюки, обхватив колени Цукуё руками.
— Пришли! Демоны из преисподней пришли за моей душой! Не отдавай им меня, Цукки!!! Я слишком хорош, чтобы вот так вот покидать этот мир, пусть лучше забирают тебя! — с визгом пожарной сирены завывал сенсей.
— Да уймитесь вы наконец! — рявкнула блондинка, отвешивая Сакате увесистую затрещину.
— Небо! Ты тоже против меня?! — к её великому разочарованию Гинпачи не только не успокоился, но и разошёлся ещё сильнее, цепляясь за ткань её ночного одеяния и отчаянно его тормоша, из-за чего Цукуё казалось, что она вот-вот окажется без штанов. — Неужели боги так мстительны и злопамятны, что отправляют кару за то, что человека вывернуло рядом с каким-то хиленьким святилищем… Подумаешь, пять-семь раз не справился с внутренним позывом, так сразу и жизнь надо отнимать?!
— Да чтоб вас! — в естественной попытке защитить свои честь и достоинство от насильственного принуждения к стриптизу, Цукки съехала вниз, приземлившись на колени и тем самым прерывая затянувшийся контакт учителя со своими ногами. Схватив его за плечи, она с силой встряхнула его, надеясь привести в чувства. — Очнитесь уже! Никому не сдалась ваша никчёмная жизнь, однако если вы не прекратите верещать, то кое-кто уже мечтает пробить свой потолок, чтобы отнять её у вас вместе с вашим языком!
— ПОЧЕМУ, ПОЧЕМУ Я?! ЧЕМ Я ЗАСЛУЖИЛ ЭТО?! — совершенно не слушая её, упивался своим горем Саката.
БАЦ! Цукуё влепила ему звонкую пощёчину, от которой в уши отдавало так, словно его припечатали к разрывающемуся свистом гудку паровоза. Замолкнув от потрясения, Гинпачи с нескрываемым ужасом вперил взгляд в девушку, от чего та невольно поёжилась. О нет, эта мера успокоения отнюдь не оказала на него окончательно отрезвляющий эффект, а лишь дала временную передышку, после которой истерика должна была возобновиться с новой силой. Блондинка сама едва удерживалась, чтобы не взвыть от тоски и отчаяния, накрывших её с головой, стоило глянуть на кривящуюся физиономию сенсея, готовящегося ко второму раунду.
…Если и это не поможет, то она совершенно бессильна.
Осторожно и неторопливо Цукуё подалась вперёд, одну руку бережно заводя за спину сидящего напротив мужчины, а второй мягко зарываясь в его лохматую шевелюру. Когда она лёгким касаньем кончиков пальцев очертила мышцы вдоль позвоночника, ей показалось, что в этот момент его тело словно одеревенело от охватившего напряжения. Первым желанием было резко отстраниться, поддавшись на столь явную демонстрацию нежелания близости с ней, однако девушка мысленно собралась с духом и твёрдо решила, что, проявив столь неожиданную инициативу, не отступит. Не может отступить.
Придвинувшись ещё ближе, Цукуё чуть крепче приобняла Гинпачи левой рукой, а правой аккуратно склоняя его голову к своему плечу. Неторопливо поглаживая его по волосам, она напевно завела тихую мелодию. Прикрыв глаза, девушка прислушалась к собственному голосу. То было странное чувство — слышать эту песню из собственных уст. Мотив будил в сердце щемящие воспоминания о том тепле, которое всегда рожало в глубине души исполнение мамы. Она пела с проникновенной искренностью и нежностью, выражая всю свою безграничную любовь, точно кошка, уютно мурлычущая своему пушистому крохе, обволакивая своей лаской и заботой, заставляя безропотно расступиться все невзгоды. И сейчас Цукуё хотелось хотя бы немного походить на неё, хотя бы на минуту представить, что это маленькое чудо, открытое ей однажды, всё ещё не покинуло её, и пусть даже где-то глубоко-глубоко внутри, там, где она никогда бы и не стала искать, оно живёт и теплится.
Всем своим существом она погрузилась в волны позабытого чувства. И хотя происходящее здесь и сейчас отличалось от картины прошлого, оно открывало столь же сильный душевный порыв, как и прежде. Раньше эти волшебные звуки дарили покой ей. Теперь же настал черёд самой дарить его. И она не задумываясь готова была отдавать ещё больше, чем преподносила сейчас. Цукуё, как воздух, было необходимо возродить те же глубокие чувства, которыми некогда безраздельно делилась с ней мать, самой ощутить и понять их источник, и тем самым обнаружить духовную связь, которая не исчезала. Никогда. И смерть физическая вовсе не значила, что и в сердце девушки на место прежнего живого и бесконечно родного образа водрузилась только голая могильная плита. Нет, для неё всё, что связано с мамой, навсегда останется животворящим источником, из которого она продолжит черпать силы, благодаря которому никогда не разучится любить и искренне, без утайки, проявлять свои самые сильные эмоции.
Её песня, ведомая потоком мыслей и переживаний, увлекала девушку всё больше, окрыляла, освобождая от давившего на сердце груза и беспокойно мечущегося сознания, погружая в негу и полудрёму. Она и сама не заметила, как постепенно откликнулась на естественный порыв прижаться ближе, ощутить согревающее тепло сидящего рядом с ней человека и умиротворённо расслабиться в его бережных руках, крепко сжимающих её в объятиях.
Гайдзин — «иностранец» в переводе с японского.
«Медовый месяц с героином» — героин временно повышает потенцию, усиливая энергию мужчины во время интимной связи. Однако эффект длится лишь до тех пор, пока человек не становится наркоманом, полностью лишаясь сексуального влечения.
Урусай — «заткнись». Можно было, конечно, и русский аналог использовать, но японский выглядит колоритнее
Обакэ (как и бакемоно) — общее название для монстров, призраков или духов в японском фольклоре.
«... идите к какому-нибудь буддийскому священнику и пусть он покроет вас с ног до головы строками сутры…» — в Японии считается, что таким способом человек может защититься от злых сил, преследующих его с отнюдь недружелюбными намерениями.
PTA (Parent-Teacher Association) — родительско-учительский комитет, действующий на территории Японии и следящий за тем, чтобы ограничить растление нравственности молодого поколения путём инспектирования разнообразной продукции, включая те же самые мангу и аниме.
«Яойный экзорцист» — прошу прощение у всех фанатов, не смогла удержаться от столь очевидной игры слов =___=
Кимихиро Ватануки, Сидзука Домэки, а также идущие далее по тексту Макона и Юко — персонажи манги и аниме «xxxHolic».
Годзилла — само имя персонажа образовано от двух японских слов — «горилла» и «кит».
«... такая удача, снять жильё, в котором кто-то недавно повесился…» — да, именно в Японии апартаменты, в которых случались какие-нибудь трагические инциденты, сдаются значительно дешевле аналогичных вариантов, не овеянных столь мрачной славой. Спрос на них, само собой, не слишком высок, так как японцы довольно суеверны. Зато такие варианты часто устраивают иностранцев, стремящихся сэкономить на съёме жилья в Токио, где плата достигает поистине заоблачных сумм.
Кимодамэси — так называемая «проверка на храбрость», ради которой группа желающих устраивает поход в заброшенные дома или, например, на кладбище ночью.
Автор: ManyaChka, она же akhCaynaM
Бета: Цумари
Дисклаймер: Я не я и лошадь не моя. И вообще, Сорачи-сенсей – наше всё!!!
Предупреждения: искренне стараюсь писать всё по канону, и всё же как огня боюсь ООС-ности... Тебе судить, дорогой читатель, пронесло или нет ^.^"
Рейтинг:
Пейринг: Гинтоки/Цукуё, фоном Сого/Кагура, Кацура/Икумацу
Жанр: Романтика, юмор, драма.
Статус: в процессе написания (5 глав).
Размер: макси.
Размещение: исключительно с согласия автора и с этой шапкой.
Глава 5
Оказавшись в своей комнате, Цукуё спиной привалилась к двери, закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти. Внутренне внушая себе, что спальня — это только её территория, на которую никоим образом не распространяется содомия, точно чума расползшаяся по всем оплотам её безыскусной обыденной жизни, она постепенно успокоилась. Этот четыре стены — последний из уцелевших бастионов, маленький сохранённый кусочек укромного мирка, принадлежащего только ей. И здесь не место для всякого хлама вроде переживаний о том, что творится снаружи. В конце концов это попросту не имеет значения. Месяц-другой, и кончится этот краткий эпизод, связывающий её с Гинпачи-сенсеем, его чокнутыми подопечными и знакомыми.Мелькнувшее в голове осознание, что вместе с 3-Z в полном составе в прошлое навсегда уйдёт и только начавшая завязываться дружба с Кагурой, было отогнуто с полнейшей холодностью. Цукуё знала, что их отношения ведут в никуда, и какие бы тёплые чувства она ни питала к девушке, закончится всё тем же сухим прощанием, как если бы она была для неё совершенно чужой. Жестоко будет поступать иначе и тащить её в то будущее, которого и нет.
Стянув с себя школьную форму и аккуратно повесив её в шкаф, девушка натянула просторную чёрную кофту с длинным рукавом и светло-серые спортивные брюки. Чтобы отогнать от себя гадостное ощущение унылой предрешённости перипетий судьбы, Цукки стащила с книжной полки учебник английского языка. Да, занятие не ахти какое весёлое, но хоть полезное и, что самое главное, действенное, ведь самый злейший враг настырных мыслей — занятость. Вплотную занимая ум вещами посторонними, она разом отгораживалась и от разъедающих переживаний, которые с аппетитом моли, гложущей меховую шубку, накидывались на её сознание.
Поудобнее устроившись на кровати, она открыла заданный урок. Сосредоточившись на тексте, она внимательно вчиталась в него, чётко проговаривая каждую фразу вслух и мысленно представляя себя на месте участников диалога. Однако как бы серьёзно девушка ни была настроена, она неожиданно поймала себя на осознании, что с трудом улавливает ход мысли, заложенной автором учебника.
Темой занятия было поведение на первом свидании. Обменявшись парой стерильно вежливых фраз о погоде и здоровье родных, некий господин Джон осмелел и спросил свою подругу-японку Миако, почему она вообще решила его пригласить. Смущаясь его прямоте, девушка ответила, что общение с иностранцем может помочь ей в изучении языка. На это Джон дружелюбно заметил, что не было нужды его куда-то вытаскивать ради такого пустяка, тем более что метод Миако совершенно никуда не годится. Вместо этого он посоветовал девушке купить японско-английский словарь и заучивать по 10-15 страницы в день. Вдохновившись своей же идеей, Джон потащил Миако в книжный магазин и, отыскав бередивший сердце фолиант, настолько увлёкся его перелистыванием, что сам не заметил, как всплакнул от накатившихся детских воспоминаний. Оказалось, что именно эту книгу читала ему мать на ночь, когда он ещё засыпал с соской в своей колыбели. Растроганная Миако настолько прониклась этим душевным рассказом, что тут же купила словарь и вручила его Джону, стоило им только выйти на улицу. Со словами, что не хочет быть третьей лишней в их прекрасной истории любви, она в слезах убежала прочь, а Джон, трепетно прижимая словарь к груди, мысленно поблагодарил девушку за понимание и спешно отправился искать ближайший лав-отель.
Проведя с минуту за созерцанием последнего предложения диалога, Цукуё озадаченно моргнула. Она, конечно, не была экспертом в таких делах, но всё-таки что-то в описанной ситуации казалось ей не совсем верным. Хотя ведь речь идёт о свидании с гайдзином*, а они все очень странные люди. Во всяком случае, причудливее японцев уж точно.
Откинувшись на подушку, Цукки прикрыла глаза. Свидания, да? Ей никогда в жизни не приходилось на них ходить, и, более того, она очень сомневалась, что придётся. Однако в силу возраста или ещё по каким-то внезапным причинам, ей вдруг стало неожиданно интересно, каким бы оно могло быть.
Понимая, что это всего лишь минутная прихоть, к которой она уже больше никогда и не вернётся, Цукуё всё же решила немного пофантазировать. Однако для начала надо было решить, с кем бы она вообще могла куда-либо пойти. Кандидатов пришлось выбирать из 3-Z, так как никого из своих прошлых одноклассников девушка попросту не помнила. Проведя некоторое время за раздумьями, Цукки пришла к выводу, что присматриваться-то, собственно, совершенно не к кому, а потому просто остановилась на том, к кому она относилась спокойнее всего — Элизабет. Хотя и тут была пара серьёзных загвоздок. Конечно, речь шла вовсе не о внешнем виде — здесь Цукуё вообще не считала себя в праве кого-то судить, ведь и она со своими шрамами на пол-лица далека от звания идеальной красавицы — и не о привычке общаться с помощью табличек. Больше всего её смущало присутствие Кацуры, который, невзирая на все условности, вполне мог заявиться вместе со своим верным другом. А к такому дополнению Цукки точно была не готова. Кроме того, она не вполне представляла, что Элизабет может интересовать и о чём они могут говорить. О бессмысленности депиляции ног? Предположим, Цукуё и сможет сказать пару банальностей о том, что это действительно бесполезное занятие, так как волосы всё равно отрастают вновь. Однако под силу ли ей развить тему дальше и на должном уровне поддержать полемику, не вынуждая своего спутника изнывать от тоскливой беседы с таким несведущим человеком, как она?
Закусив губу, Цукки пришлось с горечью признать своё поражение. Да, это оказалось не так-то просто, как ей думалось поначалу. Не успела она ещё даже представить и начало их с Элизабет свидания, как оно уже провалилось! Нет, с её мизерным уровнем определённо не стоит опрометью бросаться в лапы Короля Демонов. Стоит взяться за противника попроще, вроде сгустка тёмной слизи. За Хиджикату, например.
Такое решение показалось Цукуё значительно удачнее. Пусть даже Тоширо вызывал у неё куда меньше симпатий, чем Элизабет, однако она хоть знает, о чём с ним можно пообщаться, не ударив в грязь лицом. Общая привычка к курению могла быть очень полезна как связующий мостик в общении. Полностью довольная логичностью своих выводов, Цукки не стала особо заморачиваться над вопросом, как она должна выглядеть. Вряд ли Хиджикату можно впечатлить каким-либо нарядом, если только речь не шла о костюме банки майонеза. Но на такие жертвы в угоду вкусам своего потенциального избранника девушка не была готова идти, а потому попросту проигнорировала все пункты, связанные с внешним видом.
Вставшую было проблему о том, куда бы они могли пойти, Цукуё ликвидировала ещё быстрее. Курилка — просто идеальное место, которое бы они могли посетить вместе. Совместное наслаждение никотиновой зависимостью очень способствовало сближению. К тому же сама атмосфера затянутого едкой дымкой плохо вентилируемого помещения, тесно зажатого между четырёх глухих стен, где черты лица человека скрадывает пелена густого серого облака, а звуки голоса собеседника перемежаются с хриплым кашлем и отхаркиванием, как нельзя лучше настраивает на интимный лад.
Цукуё зевнула и прикрыла глаза. Она попыталась представить, что они с Хиджикатой стоят друг напротив друга, в молчаливой гармонии и умиротворении наслаждаясь глубокой затяжкой. Очевидно, что Тоширо первый начал разговор и, как галантный кавалер, поспешил поделиться:
— Нэ, Цукуё-сан, ты знала, что курение вызывает рак лёгких?
— Правда? — наверное, ей следовало притвориться, что она первый раз об этом слышит, чтобы Хиджиката мог почувствовать себя умнее и значимее. — Первый раз об этом слышу. Тоширо-кун, ты так много всего знаешь!
— Что ты, тут совершенно нечем гордиться, — вопреки сказанным словам и смущённо отведённому в сторону взгляду, он бы наверняка порозовел от удовольствия. Право слово, как просто манипулировать мужским самолюбием. Между тем он, очевидно, напрашиваясь на новую похвалу, продолжил, — кстати говоря, я слышал, что многие курящие мужчины со временем становятся импотентами.
— Ооо, — тут Цукуё следовало проявить свою скромность и тактично заметить, — значит, тебе лучше не затягивать с лишением девственности, иначе его попросту может не состояться.
— Именно, — усмехнулся Хиджиката. — Кроме того, надо подумать и о том, чтобы оставить после себя потомство, а то ведь и с этим можно не успеть.
— Ты абсолютно прав, — вторила ему Цукки. — Однако если так случится, что твой второй пилот отойдёт в мир иной даже раньше, чем ты сам, я могу порекомендовать одно безотказное средство.
— Не может быть! — огонь, вспыхнувший в глазах Хиджикаты, прорезал струящиеся клубы сигаретного смога двумя дорожками света, устремлённые прямо на девушку. — Что же это за средство?!
— Я знала, что тебя это может заинтересовать, — с мягкой улыбкой заметила блондинка, копаясь в своей сумочке и извлекая из неё маленький пакетик c белым порошком, — а потому принесла его с собой. Ты, должно быть, слыхал про «медовый месяц с героином»*? Говорят, что эффект просто изумительный. Правда, он вскоре сменяется полной недееспособностью, но кого это волнует, когда всё равно нечего терять.
— Цукуё-сан, — кажется, из глаз Хиджикаты потекли слёзы, когда он дрожащей рукой принимал от неё драгоценный дар, — ты так предусмотрительна и внимательна… Можно ли мечтать о лучшей девушке, чем ты?
— Кья, будет тебе, Тоширо-кун! — и когда она только успела превратиться в глупо хихикающую идиотку, приходящую в восторг от любого комплимента? — Ты это всем девушкам говоришь!
— Вовсе нет! И я готов доказать это, только дай мне шанс продемонстрировать тебе мою пылающую любовь!
— То… широ-кун… нет… ты слишком… близко, — кто-нибудь! Остановите эту пафосную порнографию, это вовсе не то, чего она хотела!
— Ну же, моя судьба, пойдём со мной, и я покажу тебе, что значит истинное блаженство! — с этими словами Хиджиката подхватил её на руки и стремглав побежал в сторону сверкающего яркими неоновыми вывесками здания, за чьим изощрённо извращённым фасадом угадывались формы и черты, подозрительно напоминающие небесный замок Лапута…
Крича от ужаса, Цукуё резко села на кровати. Со лба ручьём скатывался холодный пот, а тело колотило мелкой дрожью. Тяжело и часто дыша, девушка с паническим страхом обвела комнату взглядом. К её некоторому облегчению, она всё-таки была в своей спальне и никакой Хиджиката-кун не грозился наделать ей помешанных на майонезе детей.
Бросив взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, Цукки обнаружила, что уже час ночи. Стало быть, вся эта психологическая пытка была не более чем сном? Девушка устало покачала головой и мысленно постаралась успокоить себя тем, что ей никогда в жизни не предстоит идти на настоящее свидание. Ни с Хиджикатой, ни с Элизабет, ни с кем-либо другим.
Прожигая ненавидящим взглядом обложку виновного в её кошмарах учебника, она схватила его и соскочила с кровати. Подойдя к окну, она открыла его и, замахнувшись посильнее, с силой бросила книгу в ночное февральское небо. Закрыв форточку, Цукуё плотно задёрнула шторы, прошествовала до шкафа и, достав свою пижаму, отправилась из комнаты в ванную.
Проходя через гостиную, девушка заметила, что со стола пропала вся оставшаяся еда, точно так же, как исчезли из комнаты любые следы присутствия Гинпачи-сенсея или Тацумы, словно бы и они поспешили раствориться вслед за её дурным сном. Ни с того ни с его почувствовав досаду, Цукки со злостью пожелала Сакате где-нибудь на полпути к пристанищу своей разгульной ночной жизни упасть в открытый канализационный люк, чтобы так и прописался там на веки вечные.
«Тоже мне, защитник! — отпускала про себя ядовитые комментарии девушка. — Да он бы ещё расписание составил и повесил на входную дверь, в какие часы лучше приходить всем желающим до меня добраться! Хотя ещё немного, и им будет достаточно лишь пальцем поманить, как я сама прибегу! Всё лучше, чем жить с этим оболтусом!»
Стащив с себя одежду и бросив её в корзину для белья, девушка включила воду, после чего немного подождала, пока она нагреется, и встала под душ. Тёплые струи стекали по обнажённому телу, принося успокоение, которого так не хватала в течение всего этого сумасшедшего дня. Только теперь, когда она смогла полностью расслабиться, Цукуё почувствовала себя жутко уставшей и вымотанной всеми произошедшими после отъезда отца событиями. И ведь времени прошло всего ничего, а ей уже казалось, что Гинпачи-сенсей — это привязанный к шее камень, утянувший её на самоё дно вязкой трясины. И чем больше она пыталась сопротивляться и бороться, тем сильнее увязала в тине и иле, чьи длинные, скользкие и извивающиеся, точно змеи, листья опутывали её, истощая последние силы, лишая оставшихся крох решимости…
Цукуё откинула ладонями мокрые волосы со лба, подставляя лицо струящимся потокам воды. Хотелось так и продолжать стоять, без остатка смывая с себя все осточертелые проблемы, а с ними и постоянное напряжение от извечного ожидания, что ещё минута, и мир полетит под откос, не оставив никакой твёрдой опоры под ногами.
Уйдя в свои мысли, Цукуё даже не заметила, что от сильного утомления начала проваливаться в дрёму, даже несмотря на то, что стояла на ногах. Пошатнувшись, она едва не рухнула на кафель, однако всё же успела вовремя придти в себя и быстро сместить центр тяжести, неуклюже привалившись к стене. Тряхнув головой, Цукки вздохнула, мысленно собираясь с духом, чтобы всё-таки доковылять до кровати прежде, чем вновь отключится. Закрыв кран, она вытерлась полотенцем и надела пижаму. Прикрывая рот ладонью от накатившейся зевоты, она нетвёрдой походкой вышла из ванны и едва ли не в слепую дошла до своей комнаты: глаза попросту отказывались открываться. На автомате заперев дверь, пошатывающаяся девушка зашаркала по направлению к кровати, уже собравшись обессилено рухнуть на неё, как вдруг нога за что-то запнулась и вместо мягкого матраса она повалилась поверх точно из-под земли выросшего на её пути холмика. Тут же послышался испуганный визг, от которого Цукуё дёрнулась, как от удара током, словно во сне озираясь впотьмах и совершенно не понимая, что произошло. Когда же она всё-таки сообразила, что источник шума находится непосредственно под ней, то наткнулась взглядом на торчащую из-под натянутого до самой макушки одеяла копну белёсых кучерявых волос. Беспомощно хлопая глазами, Цукки незамедлительно извинилась и аккуратно слезла с неведомого препятствия, сотрясающегося, словно скачущий по асфальту отбойный молоток. Прошмыгнув под одеяло, она отвернулась к стенке. Смутное беспокойство, связанное с её оплошностью, было мгновенно отогнано, стоило девушке только коснуться головой подушки и провалиться в глубокий сон…
…и что только забыл сенсей рядом с её кроватью?
Цукуё стремительно перевесилась за край постели, молниеносно откинув одеяло с лежащего на полу футона, и молча вперила взгляд в своего ночного гостя. Конечно, двух вариантов относительно его личности быть не могло, однако девушка всё равно испытала удивление. Впрочем, оно относилось вовсе не к визитёру, а к её собственной бесстрастности, словно бы она предчувствовала такой поворот событий.
— Ну, и? — кажется, она исчерпала свой лимит злости и раздражения, отпускаемый ей на один день, а потому голос прозвучал совершенно бесцветно. Да и какой смысл с ним ругаться? Кажется, это ещё ни разу не приносило даже минимально приемлемых результатов. — Как вас сюда занесло? И, между прочим, в нашей квартире не было футона. Откуда вы его сюда притащили?
— Оя, Цукки, не подохла ещё… В смысле, как приятно видеть, что с тобой всё в порядке, — быстро исправился Гинпачи, глядя на каменеющее лицо блондинки. — Ты знаешь, я так перепугался, когда услышал этот страшный вопль из твоей спальни, вот и решил узнать, всё ли тут нормально…
— Ничего тут не нормально. Нормально здесь даже близко не пробегало с тех самых пор, как только в этой квартире появились вы.
— И всё-таки я очень волновался за тебя, — упорно продолжал Саката. — Ты знаешь, сегодня за ужином ты вела себя кране вызывающе и своим непочтительным отношением могла растревожить духов. Я, конечно, пытался сделать всё возможное, чтобы тебя оградить, но, по-моему, они всё-таки озлобились на тебя…
— Знаете, я абсолютно уверена, что из нас двоих духов могли разгневать только вы с вашей непробиваемой тупостью.
— Ой, даже если ты напугана до потери пульса, это не повод грубить человеку, который пытается тебе помочь!
— Сенсей, — Цукуё уныло наблюдала, как Гинпачи, укутанный в одеяло, точно в плотный кокон, оставлявший приоткрытой только узкую щёлку для глаз, с боязливым беспокойством бегал по комнате взглядом. — Даже если вы действительно так сильно трясётесь за меня, это не значит, что вы должны делать это в буквальном смысле слова.
— У-у-урусай*!
— Да вам бы самому помолчать. У вас и так зуб на зуб не попадает, а тут того и гляди выскочит из-под кровати какой-нибудь обакэ*, а вы — раз! — Цукуё звучно клацнула зубами, — и язык себе откусите. Вопли и стоны от боли, хлещущая во все стороны кровь, и всё это без прямого участия обакэ-сан. Вы только представьте, что он, притащившийся в такую даль, должен испытывать, когда вы лишите его единственной цели визита?
— Ой, почему ты выставляешь мою мучительную смерть как повод сочувствия для монстра?! И вообще, думаешь, я испугаюсь этих детских сказок? — его срывающийся голос и полный ужаса взгляд, тщетно пытающийся разглядеть посланника потустороннего мира в недрах пространства между постелью и полом, давали исчерпывающий ответ на его же вопрос.
— Слушайте, мне глубоко безразлично, чего вы там боитесь, а чего нет. Но если вас так беспокоят злые силы, идите к какому-нибудь буддийскому священнику и пусть он покроет вас с ног до головы строками сутры*, репликами персонажей JUMP-а, текстами песен Теракадо Оцу или рецептом приготовления с упаковки быстрорастворимого супа — мне всё равно, только испаритесь из моей комнаты.
— Цукки, не будь такой наивной и не допускай эту ошибку! — Гинпачи неожиданно заговорил уверенным тоном бывалого человека, наставляющего на путь истины бестолкового ученика. — На этих граблях уже станцевало чечётку подавляющее большинство персонажей низкобюджетных хоррор-фильмов. Ты знаешь, мы можем быть не в восторге от компании друг друга, но нам не выстоять эту битву, если мы разделимся. Так что давай объединим усилия и застанем наших врагов врасплох!
— Прекратите нести чушь! Ни под каким предлогом я не собираюсь спать с вами вместе!
— Эй, не произноси таких двусмысленных фраз, которые выставляют происходящее так, словно я пытаюсь тебя совратить! В РТА* тебя неправильно поймут! Я уже говорил и повторюсь снова: малолетние школьницы меня не интересуют! Кроме того, есть ещё одна важная причина, по которой мы совершенно точно не можем спать вместе. Ведь если мы одновременно отправимся на боковую, то не сможем защититься от внезапного нападения. Поэтому у меня есть план получше: я лягу спать, а ты в это время останешься в карауле…
— Да вы хоть понимаете, что просите присмотреть за вами, за взрослым мужиком, лет на десять меня старше, только потому, что боитесь каких-то страшилок, которыми впору только карапузов пугать?!
— Между прочим, всё это твоя вина! — Саката неожиданно занял позицию жертвы, обличительно тыча в сторону девушки указательным пальцем. — Я бы ничего не боялся, если бы знал, что со мной мои шары! Однако мне дали задание сидеть с тобой так внезапно, что пришлось собираться в дикой спешке, так что я попросту забыл их! И теперь у меня нет иного выхода, как одолжить твои!..
— Ещё одно слово, и на место ваших драгоценных шаров встанут вырванные из вашей же башки глазные яблоки, — скривившиеся от судорожного напряжения пальцы на ладонях Цукуё напоминали когтистую лапу летящего на свою добычу коршуна, не оставляя ни единого сомнения в её решимости исполнить обещанное собственными руками.
— Да что с тобой не так?! — одновременно возмущённый и разволновавшийся Гинпачи в патетическом жесте прикрыл промежность, инстинктивно готовясь к обороне самой дорогой части тела. — Почему ты умудряешься истолковывать всё так превратно?! Тебя так интересуют мои тама?! Не надо подражать Кьюбей или Са-чан, лучше бери пример с Кагуры, обожающей разбивать тамаго о голову Тамы!
— Зачем вы поощряете такое поведение?! Ни один нормальный человек на свете не должен делать ничего подобного!
— Нормальный — нет, однако твоя склонная к разврату фантазия явно доказывает, что ты не из их числа! — оскалился в ухмылке Гинпачи. — А между тем под шарами я подразумевал вовсе не то, что приходит на ум одним только озабоченным, а такой естественный в быту предмет, как покебол!
— В какой вселенной эта вещь естественна для быта?!
— Ха, ты ничего не понимаешь! Точно так же, как арабские джины мечтают обрести новый дом в старых лампах, как китайские бессмертные с охотой прописываются в кувшинах из тыквы-горлянки, как американские призраки вынуждены ютиться в пылесосах охотников за приведениями, так же и японские бакемоно должны иметь свой собственный уголок!
— Не могут они иметь свой собственный уголок в шаре! Кроме того, с какого перепуга все демоны разом превратились в покемонов?
— А мне откуда знать?! Задай этот вопрос героям сериала «Яойный экзорцист»*, они большие специалисты в таких вещах!
— Хааа?! О ком, мать вашу, вы говорите? И к вашему сведению, нет у меня никаких покеболов, так что просто свалите и дайте мне отдохнуть!
— Цукки, ты не можешь быть такой вредной! — плаксиво заканючил Гинпачи. — Вспомни Ватануки и Домэки*: пусть даже поначалу им не удавалось поладить друг с другом, однако когда Кимихиро попадал в беду, Сидзука всегда его выручал! Он никогда не отказывал очкарику и бескорыстно делился своими покеболами ради своего друга!
— Не было там такого! Это две совершенно разные истории, не смешивайте их таким нелепым образом!
— Нелепым? Он совсем не нелеп! Хотя, конечно, куда тебе, — тут Гинпачи развёл руки в стороны и продолжил с нотками пренебрежения в голосе. — Отсутствие опыта в чтении манги не позволяет тебе заметить скрытых намёков, разбросанных художницами CLAMP-а! Все знают, что они склонны скрещивать свои работы, однако два очевидных кроссовера за раз показалось дамочкам явно не по зубам, а поэтому они сделали отсылки к покемонам непрямыми! Но, — тут Саката гордо усмехнулся, устремив указательный палец вверх, — меня-то не проведёшь, а потому я сразу понял, что Макона — всего лишь навсего заделавшийся готом Вигглитаф!
— Хорошо, предположим, сходство между ними действительно велико, однако ваше заявление всё равно полнейший абсурд! Никто из персонажей этой манги в глаза не видывал этих ваших покеболов, не говоря уж про использование!
— Хаха, Цукки, ничего-то ты не понимаешь, — усмехнулся Гинпачи. — А между тем ответ всегда был на самом виду! Только вспомни госпожу Юко и её прекрасную, упругую и налитую, словно розовеющая спинка молочного поросёнка, грудь! Я уверен, что именно в ней и спрятаны два полноценных покебола, и, как в таких случаях и положено развешанным на стенах сюжетным ружьям, в один славный день они выстрелят ударной дозой, пошедшей разводами по мужским штанам!.. — увлёкшись своими мечтаниями, сенсей даже не заметил, как к его лицу со свистом приблизился сокрушительной мощи кулак, удар которого заставил его отлететь в сторону.
— Ва-а-а, агх-ак-а-а, кха-а-а! — попытался было возмутиться Гинпачи, однако тут же обнаружил, что из-за полученного вывиха не может контролировать свой рот и извлекаемые из него звуки.
— Смотрите-ка, а ведь вы были абсолютно правы, сенсей! — Цукуё делано удивлённо захлопала глазами, поднеся к щеке ладонь и наблюдая, как Саката болезненно корчится в попытках вправить безвольно повисшую челюсть. — Дождались-таки залпа из всех орудий! Вот только с траекторией полёта никак не угадали…
— Ау-ау-ау! — попытки плаксиво завывающего Гинпачи вернуть себе способность говорить наконец-то увенчались успехом. — Знаешь, Цукки, при твоей тяге к извращениям и членовредительству тебе остаётся только вырядиться в латекс и отправиться карать кого-то вроде соседа Педоро. И прекрати корчить жуткие рожи и источать смертоносную ауру… хотя нет, не прекращай. Увидев тебя в таком состоянии, любой демон предпочтёт моментально ретироваться, а не обрекать себя на заведомо мучительную смерть от твоей тяжёлой руки…
— Сенсей, — девушка устало вздохнула, — знаете, когда сегодня я стояла у дверей собственной квартиры, то убеждала себя, что смирюсь с тем, что вы будете отравлять своим присутствием несколько месяцев моей жизни, что готова не воспринимать весь поток выдаваемого вами бреда, что постараюсь научиться игнорировать ваши идиотские выходки… Но, чёрт возьми, вы правда не понимаете, что, врываясь в мою комнату посреди ночи, перегибаете палку? Оставьте меня в покое хотя бы на время сна, мне тоже нужен отдых от вашей тупости.
— Ха, — усевшись в позу лотоса и облокотившись на левое колено, Саката подпёр ладонью щёку, насмешливо глядя на Цукуё. — Решила посвятить меня в азы подростковой психологии? «В этом возрасте ребёнку необходимо предоставлять личное пространство, а также достаточное время побыть одному» и бла-бла-бла в том же духе, — тут он широко зевнул и со скучающим видом принялся ковырять в ухе. — Спасибо, что бы я только делал без твоих мудрых советов. И, кстати говоря, нечего строить из себя жертву, ты, знаешь ли, тоже отнюдь не подарок. Более того, мне вовсе не светит мысль променять собственный сон на побои от взбалмошной девчонки. Однако, как у опекуна, у меня нет иного выбора, когда посреди ночи из твоей комнаты доносятся какие-то страшные вопли.
— Вопли? — Цукки удивлённо моргнула, не сразу сообразив, о чём идёт речь. И лишь когда в голове всплыли красочные эпизоды из уж было позабытого сновидения, у неё так отчаянно запылали щёки, что она готова была биться об заклад, будто бы и в царившей тьме они алеют так же ярко, словно красный сигнал светофора. Девушка и сама не знала почему, однако признаться в том, что она действительно кричала из-за какого-то дурацкого кошмара, да ещё и ему, было выше её сил. Поспешно отвернув лицо, Цукуё буркнула, — не было никаких воплей. Вам, наверное, приснилось.
— Чушь! Если мне и сняться стонущие женщины, то только от удовольствия! — Гинпачи гордо вскинул голову, железно уверенный в том, что выдвинул совершенно нерушимый аргумент.
— Нашли, чем хвастаться, — угрюмо фыркнула Цукки. — Я повторюсь: я не слышала никаких криков. И если вы отказываетесь признавать их плодом своего больного воображения, то давайте сочтём, что они доносились от соседей.
— Чёрта с два! Мы что, живём по соседству с Джейсоном Вурхисом и Фредди Крюгером? No way! Это не их стиль, ведь они никогда не играют в унисон! Их бойбэнд был обречён на провал, после того как каждый исполнитель старался перетянуть внимание публики на себя, заставляя своих помирающих жертв перекрикивать друг друга! Как можно было не понимать, что никто не захочет слушать такую какофонию!
— Они никогда и не были музыкальной группой! Как вы умудряетесь искажать всё таким невероятным образом? Впрочем, я вовсе не хочу знать, с какого такого потолка в вашу дурную голову валятся идеи. Но хоть на минуту постарайтесь притвориться обыкновенным вменяемым человеком и включить элементарную логику. Вы сказали, что вас беспокоили какие-то крики. Однако сейчас вы находитесь у меня в комнате и видите, что со мной всё в порядке и мне ровным счётом ничего не угрожает. Неужели это не заставляет вас усомниться в необходимости столь пристальной охраны?
— Наивное дитя, — Гинпачи цокнул языком и развёл руками, качая головой, после чего встал на ноги и подошёл к окну. — Ты не представляешь и сотой части тех опасностей, что таит эта жизнь. Враг не дремлет, он только и ждёт, когда ты потеряешь бдительность, отдавшись на попечение удобному и такому предсказуемому ощущению комфорта и защищённости, — устремив глубокомысленный, с нотками меланхоличной тоски взгляд в иссиня-чёрный покров ночи, Гинпачи усмехнулся с таким выражением на лице, точно он был непризнанным гением, уставшим от непонимания и недальновидности масс, не способных по достоинству оценить всю глубину и поразительность его опережающей время мысли.
Цукуё тихонько вздохнула: до чего же он любил рисоваться.
— Ты знаешь, что с таким широким оконным проёмом ты становишься лёгкой мишенью для любого недруга? — продолжил гнуть свою линию Саката.
— Любого недруга? — Цукки вскинула бровь. — Что за недруг такой полезет на 19 этаж по отвесной стене дома, находящегося под круглосуточным видеонаблюдением? Он либо экипирован плащом-невидимкой и парой крыльев, либо просто возомнивший себя неуловимым ниндзя идиот.
— Ты говоришь такие нелепые вещи, но совершенно отказываешься взглянуть в глаза действительности! — казалось, возмущению Гинпачи, взирающего на девушку с явным неудовольствием, нет конца и края. — Сними розовые очки, и ты встретишься лицом к лицу с суровой правдой жизни! Тебе, вероятно, думается, что забравшись повыше, да целиком положившись на охранную систему, можно смело ёрничать и хихикать над беспомощностью твоих недоброжелателей. Однако чем сильнее ты убеждаешь себя, что опасность существует лишь в случае выполнения каких-то совершенно фантастических условий, тем больше становишься неспособной оценить реальную угрозу. А между тем, — тут Саката резко повернул голову, с волнением вглядываясь в ночную мглу, и понизил голос до приглушённого шёпота, — она совсем рядом. Ты и опомниться не успеешь, а в твоё окно уже косит гигантский глаз Годзилла! Ну и где тогда будет вся твоя уверенность, а?!
— Не знаю, как насчёт уверенности, но ручаюсь за местоположение человека, которому такое привидится — в психбольнице.
— Пэм-пэм! Ответ неверный! В желудке у Годзиллы! — тут Гинпачи отскочил от окна, словно уже видел тянущуюся за ним когтистую лапу, и, не отрывая взгляда от потенциального источника опасности, срывающимся голосом осведомился, — нээ, Цукки, как думаешь, Годзилла предпочитает заглатывать человека целиком? А может, у него фудфетиш, и он начнёт с ног? Или он сродни зомби, охочим до людских мозгов, и вперёд примется за мою голову?!
— Знаете, если ваше последнее предположение верно, то волноваться вам совершенно не о чем. И Годзилла, и зомби пройдут мимо человека, начисто лишённого мозга.
— Не пытайся меня успокоить! — взвился Саката, повысив голос и всё больше теряя контроль над своим страхом.
— Я даже и не думала об этом, — констатировала девушка, в недоумении наблюдая за тем, с каким мастерством сенсей умудрялся накручивать самого себя. — Знаете, после всех тех слов, сказанных о нависшей над нами угрозе, вы ведёте себя крайне неразумно. Находясь в этой комнате, вы неизбежно привлекаете внимание монстра. Вы же знаете, что животные чувствуют, когда их бояться.
— Годзилла не собака, а ящер-переросток! С какого такого перепугу он вдруг станет тонко чувствующей натурой?! Ему мало того, что он может изрыгать плазму?! — вопреки сказанному, близкая к истеричной интонация Гинпачи явственно свидетельствовала, что он и сам не верит в то, что говорит.
— На первый взгляд, всё верно, — Цукуё утвердительно кивнула, отметив, как сенсей тихонько выдохнул, позволяя себе слегка расслабиться на этот счёт. — Однако, — тут девушка выждала эффектную паузу, с каким-то затаённым торжеством отмечая, как исказились черты лица Сакаты, — вы совершенно забываете о силе имени.
— Н-невозможно, — со лба Гинпачи струйками скатывался холодный пот, а зубы отчаянно забили чечётку. — Тольк-ко не говори мне, ч-что…
— Вот именно, — девушка с подчёркнуто церемонным видом сложила руки на груди, прикрыв глаза. И когда она только успела научиться получать удовольствие, подзуживая над ним? — Годзилла — это помесь разрушительной мощи хладнокровной рептилии и животной ярости Кинг-Конга, ведь горилла — его вторая сущность*.
Казалось, сенсей вот-вот испустит дух. Цукуё довольно хмыкнула. Если она приложит ещё немного усилий, то он наверняка лишится чувств, как кисейная барышня. Значит, дело только за малым — напугать его до потери пульса. Что не так уж и сложно, учитывая, как охотно Гинпачи поддавался панике.
— Ну-ну, будет вам, — она подошла к нему и с ободряющей улыбкой похлопала Сакату по плечу. — Мы вовсе не обязаны оставаться в этой страшной комнате, где в одночасье можно превратиться в лёгкую добычу для любого чудища, будь то Годзилла за окном, йети под кроватью или скелет в шкафу. Мы можем переместиться в гостиную, где нам ничто не будет угрожать.
— Ха-ха, — нервно хохотнул сенсей, пряча страх за натянутой улыбкой, выглядящей столь же убедительно, сколь удобным кажется положение человека, запихнувшего обе ноги в одну штанину. — Н-ничего не подел-лаешь. Если ты так боишься ос-ставаться здесь, мы вынужд-дены переместиться в д-другое м-место, — с этими словами он развернулся и спешно направился к двери.
— Спасибо за понимание, — Цукуё с кроткой покорностью проследовала за Сакатой, между делом дружелюбно заметив, — знаете, квартиры в Токио такие дорогие. Мы с отцом потратили уйму времени, прежде чем нашли этот вариант. Представляете, нам так повезло: аренда апартаментов для нас обошлась существенно ниже, чем плата за другие аналогичные варианты. Подумать только, такая удача, снять жильё, в котором кто-то недавно повесился*!
Гинпачи, успевший пройти в гостиную лишь на несколько шагов вперёд, резко остановился, словно пригвождённый к полу какой-то незримой силой. Цукуё не могла видеть его лица, однако даже по проступающим сквозь пижаму сведённым мышцам спины могла судить о том, что её слова попали точно в цель. Довольная произведённым эффектом, она как будто невзначай продолжила:
— Говорят, что отчаявшийся решил свести счёты с жизнью прямо здесь. Взгляните только на крючок, к которому крепится лампа на потолке — на первый взгляд и не скажешь, что он способен вынести вес безжизненно повисшего тела взрослого мужчины… Хмм, мне кажется или в комнате неожиданно засквозило? Странно… Давайте согреемся, выпив по чашке горячего чая!
— Какой, к чёртовой матери, горячий чай?! — резко развернувшегося к девушке Гинапчи колотило с такой силой, что он даже подпрыгивал на месте. Нервически разминая руки, выворачивая ладони самыми непостижимыми способами, с бешено дёргающимся глазом Саката напоминал припадочного. — Где ты видела, чтобы участники кимодамэси* прерывались на чаепитие?! Может быть, ещё пригласишь присоединиться к нам призрак усопшего???
— Сенсей, неужели вы верите в подобную чепуху? — Цукуё с упрёком покачала головой, сложив руки на груди. — Все эти рассказы про жаждущих мщения духов — всего лишь глупые суеверия. Да и к тому же, попробуйте вспомнить хоть одно паранормальное явление, произошедшее в этой квартире? Разве прошлой ночью, когда вы мирно спали на этом диване, кто-то пытался покушаться на вашу жизнь?
Вперившись остекленело застывшим взглядом в пол, Саката беззвучно шевелил губами. Затем он дёрнулся, словно напуганный внезапным шумом дикий зверёк, и выдавил из себя:
— Это ведь была ты, да? Скажи, что это ты запихнула мне в рот полотенце прошлой ночью, да? Эй, не вздумай косить под дурочку и так непонимающе хлопать глазами! Я не поддамся на эту уловку, я знаю, что это была ты! Перестань испытывать моё терпение! — казалось, он сейчас заплачет. — Прошу, только, пожалуйста, не молчи!
— Хмм, очень странно, — Цукки состроила гримасу серьёзной сосредоточенности, озадаченно повернув голову на бок. — Конечно, я видела, что вы спите с полотенцем в горле. Однако я подумала, что это просто ваша привычка.
— Где ты встречала человека, который на ночь затыкает себя кляпом?!
— Учитывая, что мы говорим о вас, мне не сложно поверить во что угодно, — сухо констатировала девушка. — Однако сейчас не об этом. Знаете, сначала это ваше пробуждение, потом крики, которые слышали только вы… Вам не кажется, как будто что-то или кто-то угрожает вам? И если это было только начало, то к чему же вам готовиться теперь?
— Я тебя не слышу, я тебя не слышу, на-на-на-на! — поворачиваясь к девушке спиной и закрывая уши ладонями, сбивчиво затараторил Гинпачи. — Чудовища — сказки! Призраки — чушь! Демоны — небылицы! Муж у Кецуно Ана — брехня! Втулка вместо туалетной бумаги — ерунда! Нельзя бояться того, во что не веришь! Да и не могу я уйти из жизни, так и не узнав, как Луффи стал королём пиратов, а Наруто — хокаге! И, чёрт возьми, я должен своими глазами увидеть, как JUMP избавится от этой плесени, Гинтамана, который только и делает, что отравляет страницы журнала своим присутствием…
Плечо Гинпачи дёрнулось под продавливающей тяжестью упавшей на него ладони. Кровь в жилах моментально опустилась до температуры замерзания лужи, а тело пронзило холодом, словно от страстных объятий с леденящим мраморным надгробием. Невольно отняв руки от ушей, мужчина повернул голову, запоздало почувствовав тёплое дыхание где-то совсем близко к собственному затылку…
— Бу.
Ей только и осталось, что поднести к бочке с порохом спичку. И даже будь она незажжённой, потухшей или промокшей, взрыв был неизбежен, покуда пламя так и искрило вокруг да около, только и поджидая появления подходящего проводника. Цукуё отступила назад, инстинктивно освобождая место для лиричного прощания духа сенсея с телом и, как следствие, головокружительного приветствия его лицом пола. Она ведь добилась своего, напугала Гинпачи до потери пульса…
— А… ААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!
Напугать напугала, так-то оно так, вот только процесс пошёл совсем не в том направлении, на которое рассчитывала девушка. Вместо того чтобы, согласно её плану, потерять сознание от падения в обморок, сенсей неожиданно потерял его от устроенного им бешеного марафона, в котором он наматывал круги по комнате с такой быстротой, словно стремился посоревноваться со звуком собственного истошного ора в скорости. Цукки беспомощно мотала головой, безуспешно пытаясь уследить за его резвыми перемещениями и ещё более безуспешно силясь сообразить, как ей остановить эту вакханалию.
Впрочем, тут ей на помощь пришёл дикий рёв, раздавшийся из под ног, сопровождаемый бурной долбёжкой по полу, из-за чего казалось, что он вот-вот проломиться, обнаружив приличных размеров дырку, а вместе с ним явив взору и обладателя дивного баритона — соседа снизу. Слушая его свободным потоком льющуюся речь, целиком и полностью сотканную из столь нелестных словосочетаний и убедительных увещеваний лично заколотить гвозди в крышку гроба нарушителей ночного спокойствия, Цукки с содроганием сделала вывод, что личного знакомства с этим дружелюбным мужчиной ей не пережить. Стремясь избежать кровопролития и расправы за поругание общественных порядков, девушка хотела было кинуться к Гинпачи, чтобы только любым способом заткнуть его визг, но тут обнаружила, что он уже заливает слезами её пижамные брюки, обхватив колени Цукуё руками.
— Пришли! Демоны из преисподней пришли за моей душой! Не отдавай им меня, Цукки!!! Я слишком хорош, чтобы вот так вот покидать этот мир, пусть лучше забирают тебя! — с визгом пожарной сирены завывал сенсей.
— Да уймитесь вы наконец! — рявкнула блондинка, отвешивая Сакате увесистую затрещину.
— Небо! Ты тоже против меня?! — к её великому разочарованию Гинпачи не только не успокоился, но и разошёлся ещё сильнее, цепляясь за ткань её ночного одеяния и отчаянно его тормоша, из-за чего Цукуё казалось, что она вот-вот окажется без штанов. — Неужели боги так мстительны и злопамятны, что отправляют кару за то, что человека вывернуло рядом с каким-то хиленьким святилищем… Подумаешь, пять-семь раз не справился с внутренним позывом, так сразу и жизнь надо отнимать?!
— Да чтоб вас! — в естественной попытке защитить свои честь и достоинство от насильственного принуждения к стриптизу, Цукки съехала вниз, приземлившись на колени и тем самым прерывая затянувшийся контакт учителя со своими ногами. Схватив его за плечи, она с силой встряхнула его, надеясь привести в чувства. — Очнитесь уже! Никому не сдалась ваша никчёмная жизнь, однако если вы не прекратите верещать, то кое-кто уже мечтает пробить свой потолок, чтобы отнять её у вас вместе с вашим языком!
— ПОЧЕМУ, ПОЧЕМУ Я?! ЧЕМ Я ЗАСЛУЖИЛ ЭТО?! — совершенно не слушая её, упивался своим горем Саката.
БАЦ! Цукуё влепила ему звонкую пощёчину, от которой в уши отдавало так, словно его припечатали к разрывающемуся свистом гудку паровоза. Замолкнув от потрясения, Гинпачи с нескрываемым ужасом вперил взгляд в девушку, от чего та невольно поёжилась. О нет, эта мера успокоения отнюдь не оказала на него окончательно отрезвляющий эффект, а лишь дала временную передышку, после которой истерика должна была возобновиться с новой силой. Блондинка сама едва удерживалась, чтобы не взвыть от тоски и отчаяния, накрывших её с головой, стоило глянуть на кривящуюся физиономию сенсея, готовящегося ко второму раунду.
…Если и это не поможет, то она совершенно бессильна.
Осторожно и неторопливо Цукуё подалась вперёд, одну руку бережно заводя за спину сидящего напротив мужчины, а второй мягко зарываясь в его лохматую шевелюру. Когда она лёгким касаньем кончиков пальцев очертила мышцы вдоль позвоночника, ей показалось, что в этот момент его тело словно одеревенело от охватившего напряжения. Первым желанием было резко отстраниться, поддавшись на столь явную демонстрацию нежелания близости с ней, однако девушка мысленно собралась с духом и твёрдо решила, что, проявив столь неожиданную инициативу, не отступит. Не может отступить.
Придвинувшись ещё ближе, Цукуё чуть крепче приобняла Гинпачи левой рукой, а правой аккуратно склоняя его голову к своему плечу. Неторопливо поглаживая его по волосам, она напевно завела тихую мелодию. Прикрыв глаза, девушка прислушалась к собственному голосу. То было странное чувство — слышать эту песню из собственных уст. Мотив будил в сердце щемящие воспоминания о том тепле, которое всегда рожало в глубине души исполнение мамы. Она пела с проникновенной искренностью и нежностью, выражая всю свою безграничную любовь, точно кошка, уютно мурлычущая своему пушистому крохе, обволакивая своей лаской и заботой, заставляя безропотно расступиться все невзгоды. И сейчас Цукуё хотелось хотя бы немного походить на неё, хотя бы на минуту представить, что это маленькое чудо, открытое ей однажды, всё ещё не покинуло её, и пусть даже где-то глубоко-глубоко внутри, там, где она никогда бы и не стала искать, оно живёт и теплится.
Всем своим существом она погрузилась в волны позабытого чувства. И хотя происходящее здесь и сейчас отличалось от картины прошлого, оно открывало столь же сильный душевный порыв, как и прежде. Раньше эти волшебные звуки дарили покой ей. Теперь же настал черёд самой дарить его. И она не задумываясь готова была отдавать ещё больше, чем преподносила сейчас. Цукуё, как воздух, было необходимо возродить те же глубокие чувства, которыми некогда безраздельно делилась с ней мать, самой ощутить и понять их источник, и тем самым обнаружить духовную связь, которая не исчезала. Никогда. И смерть физическая вовсе не значила, что и в сердце девушки на место прежнего живого и бесконечно родного образа водрузилась только голая могильная плита. Нет, для неё всё, что связано с мамой, навсегда останется животворящим источником, из которого она продолжит черпать силы, благодаря которому никогда не разучится любить и искренне, без утайки, проявлять свои самые сильные эмоции.
Её песня, ведомая потоком мыслей и переживаний, увлекала девушку всё больше, окрыляла, освобождая от давившего на сердце груза и беспокойно мечущегося сознания, погружая в негу и полудрёму. Она и сама не заметила, как постепенно откликнулась на естественный порыв прижаться ближе, ощутить согревающее тепло сидящего рядом с ней человека и умиротворённо расслабиться в его бережных руках, крепко сжимающих её в объятиях.
Гайдзин — «иностранец» в переводе с японского.
«Медовый месяц с героином» — героин временно повышает потенцию, усиливая энергию мужчины во время интимной связи. Однако эффект длится лишь до тех пор, пока человек не становится наркоманом, полностью лишаясь сексуального влечения.
Урусай — «заткнись». Можно было, конечно, и русский аналог использовать, но японский выглядит колоритнее
Обакэ (как и бакемоно) — общее название для монстров, призраков или духов в японском фольклоре.
«... идите к какому-нибудь буддийскому священнику и пусть он покроет вас с ног до головы строками сутры…» — в Японии считается, что таким способом человек может защититься от злых сил, преследующих его с отнюдь недружелюбными намерениями.
PTA (Parent-Teacher Association) — родительско-учительский комитет, действующий на территории Японии и следящий за тем, чтобы ограничить растление нравственности молодого поколения путём инспектирования разнообразной продукции, включая те же самые мангу и аниме.
«Яойный экзорцист» — прошу прощение у всех фанатов, не смогла удержаться от столь очевидной игры слов =___=
Кимихиро Ватануки, Сидзука Домэки, а также идущие далее по тексту Макона и Юко — персонажи манги и аниме «xxxHolic».
Годзилла — само имя персонажа образовано от двух японских слов — «горилла» и «кит».
«... такая удача, снять жильё, в котором кто-то недавно повесился…» — да, именно в Японии апартаменты, в которых случались какие-нибудь трагические инциденты, сдаются значительно дешевле аналогичных вариантов, не овеянных столь мрачной славой. Спрос на них, само собой, не слишком высок, так как японцы довольно суеверны. Зато такие варианты часто устраивают иностранцев, стремящихся сэкономить на съёме жилья в Токио, где плата достигает поистине заоблачных сумм.
Кимодамэси — так называемая «проверка на храбрость», ради которой группа желающих устраивает поход в заброшенные дома или, например, на кладбище ночью.
@темы: Влечение, фанфик, Гинтоки/Цукуё, Gintama